"Don't do it behind the garden gate! Love is blind...but the neighbours ain't!"
I Believe You Liar
Автор: soundczech
Перевод: джаниз хэ
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Пейринг: Акаме (незначительно Джин/ОЖП, Каме/ОМП, Пи/Каме)
Рейтинг: R (впоследствии)
Жанр: ангст, романс
Саммари: Джонни вынуждает Джина и Каме возобновить фансервис после ухода Джина из КАТ-ТУН. У Аканиши возникает много противоречивых чувств по этому поводу.
Примечание: Название взято из песни Washington.
Много самокопаний со стороны героев. Будьте готовы.
Глава 3
читать дальшеНа следующую их встречу Джин приносит Каме полуторалитровую бутылку виноградной Фанты. Он ставит её на кухонный стол рядом с пачкой двд дисков, которые тоже захватил с собой, и оба парня смотрят на эту инсталляцию. Губы Каме растягиваются в улыбке.
- Пей давай, - через минуту говорит Джин.
Каме смеётся.
- Вообще-то, я ненавижу виноградную Фанту, - смущённо признаётся он.
Джин удивлённо смотрит в ответ.
- А почему ты никогда ничего не говорил?
- Потому что сентиментален, - отвечает Каме.
- Мы могли бы изменить традицию. На дынную газировку или ещё что-нибудь, - замечает Джин. Он вскрывает бутылку и наливает жидкость в высокий стакан, который затем протягивает Каме.
- Всё равно пей.
Каме морщит нос и неохотно принимает стакан. Жидкость ярко-фиолетового цвета пузырится как колдовское зелье. Каменаши делает глоток и чуть не давится; прошло несколько лет с тех пор, как он в последний раз вёлся на такой развод.
- Она ужасна, - говорит он.
- Допивай, - требует Джин.
- Ладно, - сдаётся Каме и достаёт второй стакан из шкафчика, чтобы налить и Джину. - Ты тоже.
- Хорошо, - соглашается друг и делает большой смелый глоток. В ту же секунду, как только жидкость касается языка, его лицо искажается гримасой отвращения, но парень мужественно глотает. - Да это отрава! - говорит он. - Правда. Гадость.
Каме улыбается, прижав к губам край своего стакана.
- Ты привыкнешь, - отвечает он. - Когда сахар сожжёт все твои вкусовые рецепторы.
- В следующий раз я правда лучше принесу дынную газировку, - обещает Джин. Но делает ещё один глоток будто из солидарности с другом.
- Нет, должна быть виноградная Фанта, - Каме фыркает. - Она напоминает мне о том, что с тобой лучше не ссориться.
Джин молчит, и Каме как-то неудобно. В этот раз они договорились встретиться не на людях, чтобы не показывать никому свои ещё свежие раны; подальше от любопытных глаз незнакомцев и даже друзей. Ему интересно, могут ли они вообще вернуться к прежним отношениям.
Хотя любое развитие отношений будет лучше, чем они есть сейчас. Или, предполагает Каме, чем были до этого. Он уже чувствует небольшие перемены, осторожные и неуверенные, но обнадёживающие.
Джин берёт в руки стопку ДВД дисков и направляется к телевизору, садится и осторожно раскладывает по сезонам. Он вынуждает Каме смотреть третий сезон "Остаться в живых". Каме смотрел первый и половину второго, когда сериал впервые показывали по телевизору, но вскоре ему надоел запутанный сюжет и тупые мозговзрывающие события, сплошные вопросы и полное отсутствие нормальных ответов. На протяжении нескольких лет это было источником разногласий между ними, потому что Джин был верен этому тупому сериалу со всей его упрямой преданностью и клятвами, что он становится всё лучше и лучше.
- Ой, - говорит Джин, как только Каме подходит с парой бутылок пива и миской чипсов «Доритос», которые нашёл в американском супермаркете в нескольких кварталах от дома в предвкушении этой встречи. Его холодильник забит едой, которая должна понравится Джину, как будто бы эту встречу они распланировали за неделю, а не вчера перед телевизором.
- Ой? - переспрашивает Каме.
Джин рассматривает диски на полу, смущённо покусывая губу.
- Они все американские, - говорит он. - И без субтитров. - Теперь оба смотрят на диски, и Джин предлагает, - Можно посмотреть что-нибудь другое...
- Да я, наверное, пойму... - говорит Каме, хотя это возмутительная ложь. Он еле-еле понимал тупой сюжет этого сериала, когда смотрел на японском, а уж на английском-то и подавно ничего не поймёт.
- Ну, если ты уверен... - Джин запихивает диск в плеер, переползает на диван и усаживается в уголке, скрестив ноги, так что коленки прижаты к груди, а ступни свешиваются с края. Каме плюхается на другом конце дивана и ставит пиво себе на коленку.
Вскоре после начала первой серии Каме становится совершенно ясно, что ночь будет длинной, потому как он вообще понятия не имеет, какого чёрта происходит на экране. Джека допрашивает какая-то женщина, которую Каме до этого ни разу не видел, а Кейт и Сойер уже в тюрьме, но Каме не знает, почему. Потом идут длинные скучные флешбэки, и Джек явно напряжён и орёт на какого-то старика, который кажется вполне хорошим человеком.
Джин бросает на Каме взгляды, отчего тот понимает, что у него на лице большими буквами написано, как ему скучно. С началом второй серии Джин начинает переводить вслух, безуспешно пытаясь запихнуть свои объяснения в рамки времени диалогов на экране. Теперь уже проще понять, что там происходит, но Каме осознаёт, что ему, по сути, плевать. Гораздо веселее слушать Джина, нежели смотреть сериал.
Немного погодя Каме понимает, что Джин забил на точный перевод и начал гнать отсебятину, изображая героев разными голосами. Джек стал якудзой с осипшим голосом, а Саид, похоже, приобрёл ленивые осакские интонации, и говорят они не об Острове и Других, а о том, какая Кейт детка, а Джек лузер.
Каме присоединяется, высоким голосом играя роль Сана. Они жёстко отклоняются от сценария. Согласно их переводу, большая часть серии посвящена причёске Накамару и охоте за лучшим париком. Это так смешно, что увлекает на три серии, Каме всё больше расслабляется. Джин продолжает хрустеть доритосами. Его губы и кончики пальцев уже ненатурального оранжевого цвета.
Когда смотреть дальше невмоготу, Джин вооружается пультом от телевизора и начинает переключать каналы. Они смотрят пять минут какого-то неизвестного Каме сёдзё-аниме, две минуты старого фильма со Сталоне, десять минут новой дорамы с Мацумото Джуном, большую часть которых Джун высмеивает свою одежду и причёску, около тридцати секунд новостей об эффекте глобального потепления на островах Тихого океана и ещё минут на сорок задерживаются на MTV. Показывают какой-то чарт лучших клипов, и Джин приходит в ужас от того, что Каме не знает три четверти песен. Он продолжает смотреть на друга с надеждой, когда начинает играть какой-то очередной трек и произносит:
- Ну, эту-то ты знаешь, да?
И потом:
- КАК ТЫ МОЖЕШЬ ЕЁ НЕ ЗНАТЬ?!! - когда Каме просто тупо смотрит в ответ.
- У меня не так много времени, чтобы сидеть и смотреть MTV, - раздражённо говорит Каме. Уже почти 2 часа ночи, и кофейный столик завален пивными бутылками и грязными тарелками.
- Ты сейчас говоришь, как мой папа, - замечает Джин. - Тогда что ты слушаешь?
Каме облокачивается на спинку дивана. В основном он слушает то, чем снабжают его друзья, то есть совершенно разноплановую музыку. Бейонс и Death Cab for Cutie, и The Temper Trap, Ашер, Биг Бэнг и Феникс. Леди Гага. Джастин Бибер. Мистер Чилдрен. СНСД. Битлз. The Carpenters. Кобукуро. Кани Вест.
- Много чего, - отвечает он. Песня по телевизору заканчивается и начинается новая, на экране под визги скрипок появляется лицо Джина. Голод, голд, голд, йелоу голд, голд, голд. Каме криво улыбается. - Я купил этот диск.
Джин пялится в экран, чуть покраснев. Он переводит взгляд на Каме, может, немного с опаской.
- Да?
- Сделал предзаказ по интернету, - утверждает Каме. – Ограниченный выпуск, - он тыкает Джина локтём. - Может, распишешься на диске?
Лёгкий румянец Джина быстро набирает цвет, и парень восклицает:
- Ты не пришёл ни на одно выступление, - он чешет нос. - Все приходили. Кроме Уэды.
Каме немного шокировано смотрит в ответ. Конечно, он был готов к этому, но никогда не предполагал...
- Эти "все" были приглашены, - отвечает он.
- Я не хотел тебя приглашать, - бормочет Джин, - но думал, что ты мог бы придти.
На экране Джин подпрыгивает в своей жёлтой толстовке. Каме произносит:
- Я не думал, что тебе хотелось бы.
- Я тоже... но, может, и думал.
Каме распластывается на диване. Он не может извиниться, но говорит: "Хорошо".
Они снова затихают, и Джин переключает канал на Энимал Планет, где показывают документальный фильм о тигрятах, пушистых, рыжих и дружных. Оба парня умилённо вздыхают некоторое время, глядя в телевизор, а потом Джин зевает и переводит взгляд на банки из-под пива.
- Ничего, если я тут переночую? - спрашивает он, почёсывая за ухом. - Я что-то перепил.
Когда-то давно он бы даже не стал спрашивать, просто встал бы и завалился в спальню Каме, упал на кровать, сминая все простыни и подушки, так что Каме пришлось бы зарываться в них рядом в поисках тепла. Каменаши интересно, вернуться ли они снова к таким отношениям, преодолев эту неловкость.
- Да, - отвечает Каме. - У меня есть комната для гостей.
Он находит чистые полотенца и зубную щётку, которую Джин тщательно рассматривает. Это a Pocket Doltz, одна из пятидесяти. Ему тоже присылали такую коробку со щётками после того, как вышла реклама. Наверное, около дюжины Каме раздал, а остальные вот остались. Его так и подмывало дать Джину бледно-розовую, но выбор он остановил на золотистой.
- Вот это сервис, - говорит Джин, всё ещё рассматривая щётку. - А на мои подушки мятные леденечки положил?
- Заткнись, - произносит Каме. - Спокойной ночи.
Он разворачивается, чтобы уйти, но Джин останавливает его в дверях.
- Эй. Хорошо повеселились, - говорит он и смущается, стоя в тонкой белой футболке и боксерах, сжимая в руках полотенца и щётку.
- Да.
- Спокойной ночи, - говорит Джин, и Каме идёт спать.
—
Джин не знает, как рассказать обо всём Джошу, который не знал те времена, когда Джин считал Каме кем угодно, но только не чванливым узколобым лузером, с которым приходится работать. В общем-то, Джош в курсе, что парни хорошо дружили, но Джин намеренно не вдавался в детали при разговоре, а Джош всё равно не особо интересовался.
А теперь как-то странно сидеть напротив него и говорить:
- Я хочу, чтобы ты попытался подружиться с Каменаши.
Джош моргает.
- Я думал, он твой заклятый враг или типа того, - отвечает он, потягивая через трубочку свой кофейный десерт.
Джин строит смущённую мордочку и гоняет по своей тарелке жареный картофель.
- Наверное, я всё не так понял.
Джош начинает смеяться.
- Почему мне кажется, что ты сильно преуменьшаешь? – иронично спрашивает он. Джин морщится и кидается в него кусочком картошки. - Да ладно, без разницы, - говорит Джош. - Сам знаешь, что бы ни случилось, я на твоей стороне.
Джин ворчит и бьёт кулаком по кулаку Джоша, а потом разом запихивает в рот горсть картошки и чавкает с приоткрытым ртом, потому что Джоша это вымораживает.
- Ну, так что случилось? - спрашивает танцор, когда Джин, наконец, всё проглатывает.
Аканиши пожимает плечами, не зная, что ответить, не предав Каме в процессе. Возможно, для Питера всё очевидно, но Джин вполне уверен, что Каме взбесится, если Джин станет рассказывать о его секретах направо и налево. Аканиши хранил некоторые секреты Каме ещё с детства, никогда не разбалтывая их даже будучи на него обиженным. Тем более не станет разглашать их теперь.
- Это было просто недопонимание, - отвечает Джин. - Крайне тупое недопонимание.
Джош приподнимает брови, но, тем не менее, говорит:
- Лады, секрет так секрет, - он тащит у Джина картошку. - Я постараюсь, но не знаю, получится ли. Наверное, я произвёл не лучшее первое впечатление.
Джин отодвигает тарелку, он наелся.
- Он тоже постарается. Он всегда старается.
—
Спустя несколько дней после того как Джин переночевал у Каме – в кровати с мягкими теплыми простынями, пахнувшими лавандой – он получает мейл в 5 утра с фоткой менеджера Каме. Тот в поезде и спит с открытым ртом и съехавшими очками.
"5 утра, а я уже при делах", - пишет Каме. - "Хочу обратно в кроватку".
"А я только лёг, - печатает Джин. - Сегодня воскресенье, придурок!!!"
"Motherfucker!" - пишет Каме в ответ на английском, что удивляет Джина, и он смеётся, отчего Кусано ворчит и ворочается на другой стороне кровати. Джин не может вспомнить, когда в последний раз спал тут один.
"В тебе-то я не сомневался, а вот кто я?" - пишет Джин, отворачиваясь от Кусано.
"Мotherfucker", - отвечает Каме. Джин представляет, как тот сидит в синкансэне с шухером на голове и в солнечных очках, скрывающих его от посторонних глаз.
"сам такой", - не сдаётся Джин.
"Нет", - пишет Каме.
"ДА", - настаивает Джин.
"Я не трахаю девок, - пишет Каме, и потом, меньше чем через 20 секунд, пока Джин всё ещё смеётся, - Такое отвратительно писАть".
"ЛОЛ ЛОЛ ЛОЛ", - набирает Джин. "ЛОЛ ЛОЛ ЛОЛ ЛОЛ ЛОЛ!"
"Я своим смехом разбудил менеджера," - пишет Каме. - "Он злится".
"он всегда злится, - отвечает Джин. - у него недотрах".
"ОТВРАТИТЕЛЬНО, - набирает Каме. - "ФУ ФУ ФУ".
"мб тебе предложить ему свои сексуальные услуги", - пишет Джин.
"Противный".
"но он тебя хочет, - Джин пытается сдержать смех, утыкаясь в подушку, но Кусано встаёт и забирает её, бросая на него злой взгляд, а затем выходит из комнаты. Скорее всего, в соседнюю комнату к Джошу и Кену.
"ФУ".
"спит и видит, как бы тебя заполучить", - продолжает Джин. - Хочет твоё сексуальное тело".
"Хватит".
"хочет взбороздить твою сочную дырочку", - не унимается Джин.
С минуту Каме не отвечает, а потом:
"А может, он хочет, чтобы я взбороздил его".
Джин морщит нос. "Каме, это отвратительно".
"I can taste his sweet lovejuice"*, - пишет Каме.
"ХОРОШ ПИСАТЬ ГАДОСТИ"
"Пожалуй, прокачу его разок на Каменаши-Экспрессе".
Джин смотрит на мобильник, теперь чувствуя стыд, хотя и знает, что Каме ни в какую не хочет проигрывать в этой тупой игре, которую они затеяли. Он чувствует себя загнанным в угол, потому что не может перестать представлять Каме в постели с этим отвратительным мужиком, но и проигрывать не хочет. Он пытается придумать, что сказать, но когда почти сдаётся, Каме присылает ещё одно сообщение.
"Это большее, на что я способен".
"Думаю, у тебя к нему тайная страсть", - отвечает Джин, возвращая себе уверенность.
"Ни за что бы не переспал с этим мужиком, даже если бы ты заплатил мне миллиард долларов, - пишет Каме. - Он воняет как незнамо что".
"Бедняжка". - Джин переворачивается и потягивается. Он устал.
"Думаю, в его вкусе всё же безбашенные девки, - набирает Каме. - Типа как у тебя".
"Пошёл ты! Я западаю на утончённых и интеллигентных женщин".
"Ок", - пишет Каме, от этих двух букв так и сквозит снисходительностью.
"правда!"
"Я тебе обязательно об этом напомню в следующий раз, когда увижу, как ты пьёшь стопками на теле модели в купальнике, - пишет Каме. Джин лишь смутно припоминает, когда в последний раз он пил с чьего-то тела, но тот последний раз запросто мог произойти, когда он заставлял Каме приходить в клуб, а потом игнорировал всю ночь. Интересно, ревновал ли Каме.
"не дискриминируй моделей в купальниках, - строчит Джин. - Девушка может оказаться моделью + юрист".
"Ага", - пишет Каме, явно не убедил.
Джину чувствует, что засыпает, но ему ещё пока удаётся набирать текст:
"или доктором. Купальный сэнсэй".
"Твой идеал женщины, - отвечает Каме, и секундой позже. - Мне пора".
"напиши мне потом", - набирает Джин и засыпает.
—
Джин думал, что решив снова попытаться стать друзьями, они понимали, что их отношения никогда не будут прежними, оставшись лишь остатками былой дружбы. После двух дней обмена сообщениями Джин понимает, что, возможно, скоро их отношения вполне могут стать прежними. И это немного пугает.
Джин - человек, крайне серьёзно относящийся к понятию дружбы, поэтому не слишком удивлён тому, что очевидно скучал по Каме всё это время; что какой-то жалостливый голосок внутри него годами изнывал, издавая настолько тихое и непрекращающееся поскуливание, что он даже не замечал его, пока тот не заткнулся.
Его мама замечает сразу. Джин приезжает к родителям на ужин и вот всего несколько минут сидит на диване, играя с собаками, как она говорит:
- Случилось что-то хорошее?
Он не знает, почему смущается, но его щёки розовеют при ответе:
- А что?
- У тебя хорошее настроение, - утверждает она.
- Да? - Джин чешет нос, подбирает с пола пищащую игрушку, сжимает её, чтобы заставить собак взбеситься. Диверсия сейчас – путь к спасению.
- Встретил хорошую девушку? - спрашивает мать, не заметив подвоха. Этого достаточно, чтобы немного подпортить его хорошее настроение. Он забил на Келли, потому что она достала его расспросами о том, когда Каме снова придёт в клуб, и пока ещё никто не занял её место. Джину нравится влюбляться. Немного грустно, когда на горизонте совсем нет перспектив.
- Нет, - отвечает он.
Тогда она говорит:
- Ты правда в последнее время стал гулять с Казуей? - и Джин ёрзает на месте.
- Немного, - небрежно бросает он, пытаясь игнорировать глупое выражение лица матери; она так широко улыбается, что он почти не видит её глаза, но вполне уверен, что они немного слезятся. - Подумаешь... Ничего особенного.
Очень даже наоборот.
- Ну да, - соглашается она.
- Правда, - настаивает он.
- Знаю! - отвечает она, но на её лице всё ещё остаётся тот взгляд, от которого его тошнит.
- Из твоих уст это звучит как-то странно, - жалуется он, беря на руки Пина и зарываясь лицом в его шерсть. Собака пытается вывернуться из объятий и лизнуть Джина в лицо, но ей не удаётся дотянуться, и поэтому облизывает его рукав.
- Пригласи его в гости, - говорит мать. - Он давно у нас не был.
- Да, да, - неохотно обещает Джин и с облегчением вздыхает, когда она уходит на кухню, оставляя его в покое.
—
Каме уже три дня в Фукуоке, зависает с Softbank Hawks, пока те готовятся к тяжёлой игре с Carps. Продюсерам нужно поснимать что-то вроде "одного дня из жизни" или "за кадром", так что большую часть времени Каме необходимо лишь сидеть и болтать с игроками в их перерывы. Так что по сути Каме нечего делать, поэтому он много и часто переписывается с Джином. Тот шлёт ему тупые фотки своих друзей и еды, такой тип бытовых сообщений, которые отправляют лишь бы поддерживать связь. Так почему-то проще общаться, когда им не нужно видеть друг друга.
Он всегда думал, что если бы они действительно пытались наладить отношения, то обнаружили бы, что теперь настолько разные, что ничего из этого не вышло бы. Будучи детьми, они прекрасно дополняли друг друга, но теперь, повзрослев, им придётся сильно напрячься, чтобы отыскать общие интересы. Возможно, бОльшее, что их связывает - это общие воспоминания и ностальгия.
Однако получая тупые сообщения Джина, Каме начинает надеться, что, может быть, за всеми этими различиями, за их странными взрослыми лицами они всё ещё те же, что были в детстве. Они меняют себя, чтобы встать на своё место и идеально подходить друг другу.
Для Каме, который искренне считает, что может умереть от ран, которые были нанесены ему во время их разрыва – ран, которые он сам себе нанёс, – перспективы пугающие, и иногда он сам не понимает: неужели он такой идиот, чтобы снова ставить себя в ту же ситуацию.
Потом Джин пишет ему, только лишь чтобы сообщить, что карри, которое он сейчас ест, очень вкусное, и Каме думает: "К чёрту!" и посылает в ответ фото со своим бургером.
—
Джин сам себя удивляет, когда предлагает подвезти Каме от станции после возвращения в Токио. И не то чтобы Джину совершенно нечего делать - на самом деле ему приходится отменять планы относительно встречи с Джимми, а ведь они не виделись около пяти месяцев. И не то чтобы Каме некому было подвезти. Джин предполагает, что менеджер Каменаши собирался договориться с шофёром. И всё ещё мог это сделать, если Джин вдруг позвонит и отменит своё предложение.
Он не звонит. Даже приезжает раньше и вынужден кататься в округе некоторое время, присоединившись к спокойному потоку такси, выезжающих со станции. В конце концов, он получает сообщение от Каме, в котором говорится, что тот сошёл с поезда и идёт к выходу, где они договорились встретиться. Джин паркуется в неположенном месте. К нему подбегает девушка и изо всех сил машет руками, пытаясь прогнать, но когда Джин опускает окно и мило просит разрешения немного подождать, её щёки розовеют, и она, заикаясь, соглашается и кланяется. Джин уверен, что спустя несколько часов эта новость будет во всех газетах: Аканиши катает Каменаши по Токио.
Секунду спустя Каме быстро идёт по направлению к Джину, закинув за плечо спортивную сумку. Он бросает её на заднее сиденье и ухмыляется, садясь вперёд. Джин чувствует, как сам глупо улыбается в ответ.
- Йо, - приветствует его Каме, снимая шляпу и солнечные очки, когда машина трогается с места.
- Ну как ты? - спрашивает Джин. Он помнит, как ездил с Каме на машине меньше двух месяцев назад, чувствуя напряжение и злость от вида профиля парня; почему-то чувствуя себя преданным, увидев стильную стрижку и сумасшедшую коллекцию браслетов на руках. Джин с небольшим смущением узнаёт, что все те вещи, которые он ненавидел в Каме, почему-то оказались вполне приемлемыми теперь, когда он знает, что Каме его вовсе не ненавидит.
- Я есть хочу, - говорит Казуя, сползая с сидения, коленями упираясь в панель управления, так что ступни свисают. Он тянется переключить трек - заткнуть Лил Вейна! – и Джин шлёпает его по руке, но, к явному возмущению Джина, Каме как-то удаётся дотянуться другой рукой и нажать кнопку. Теперь играет Chamillionaire, и Каме удивляет Джина тем, что начинает подпевать, громко и плохо.
- Откуда ты знаешь эту песню? - спрашивает Джин. - Я думал, у тебя есть дела поважнее, чем просмотр MTV. - Он делает голос плаксивым, пытаясь подражать Каме.
- Коки часто её напевает, - спокойно отвечает Каме. Он засовывает руку в свою сумку и достаёт оттуда бутылку с водой. Джин останавливается на светофоре.
- Он всё ещё ненавидит меня? - спрашивает он чуть погодя. Вопрос срывается с губ прежде, чем он успевает подумать, и Джин буквально ждёт взрыва бомбы.
Каме замирает, не донеся бутылку до рта.
- Да, - говорит он спустя минуту, - Наверное, да. - Он делает глоток и закручивает крышку на бутылке. - Мы не разговариваем об этом.
Джин пытается проглотить это с высоко поднятой головой, но что-то внутри ломается.
- Ублюдок, - с грустью говорит он.
Каме смотрит в окно, будто изо всех сил пытается не комментировать. Он проводит рукой по волосам, и Джин спрашивает:
- Что?
- Можно подумать, ты пытался получить его прощение, - произносит Каме. - Ты хоть пробовал поговорить с ним?
- Я просто хотел дать ему время, - отвечает Джин.
- Ты струсил, - говорит Каме. Он крутит в руках бутылку с водой.
- Да уж, - соглашается Джин. - А ты? - спрашивает он. - Злишься?
Какое-то время Каме молчит, отвернувшись к окну, его лицо кажется странным и напряжённым. Джин долго ждёт, но потом не выдерживает:
- Каменаши?
Тот вздыхает.
- Зачем ты так поступаешь? Нарываешься?
- Нет! - защищается Джин. - Но разве нам не нужно... не знаю... поговорить об этом? Разве люди так не делают?
Каме снова вздыхает.
- Зачем? Я не хочу, - он сжимает бутылку, и пластик немного сминается с одной стороны. - У нас и так пока всё хорошо.
Дальше они едут в тишине, пока Джин не признаётся:
- Слишком хорошо. Я даже в шоке, - он сгибает пальцы на руле, сосредотачиваясь на работе каждой мышцы. - Всё кажется как-то слишком просто.
Каме смеётся и ёрзает на сидении, прижимаясь щекой к спинке.- Просто? Мы шли к этому пять лет. Мы же не обмениваемся браслетами дружбы и не становимся кровными братьями на всю жизнь, - его лицо становится ещё серьёзнее. - Слушай, если тебе нужно ещё время, чтобы всё обдумать...
- Нет! - чуть ли не кричит Джин, потом морчится и продолжает, - Я просто хочу знать, аукнется ли мне это потом в какой-то момент.
- В какой-то момент, - говорит Каме, - но не сейчас. - Он улыбается Джину немного застенчиво. - Я бы скорее был счастлив, чем зол.
- В какой-то момент, - повторяет Джин.
- Да, - Каме смотрит вперёд. - Возможно.
—
Они идут кушать в идзакаю рядом с домом Каме. Все вип-комнаты заняты, поэтому парни усаживаются за укромный столик в углу, находящийся в тени, и люди могут заметить их только если действительно будут высматривать. Вообще-то, договор всё ещё в силе, и быть пойманными папарацци им только на руку, но похоже, оба не сильно хотят быть замеченными. Что бы между ними ни происходило, это ещё хрупко и является их личной жизнью, и Джин переживает о том, что может произойти под пристальным вниманием общественности. Почему-то когда Джош присылает сообщение с вопросом, где сейчас Джин, тот делает вид, что не получал его. Просто им нужно немного больше времени. Чтобы найти общий язык.
Ужин – успокаивающе знакомый ритуал. Каме всё также озабочен мелкими и незначительными деталями еды. Отказывается прикасаться к мини спринг-роллам, которые заказывает Джин, потому что они немного влажные и “похожи на детские пальчики”. Джин обнаруживает, что всё также пытается накормить Каме, хотя похоже, тот в этом уже не нуждается. Это как-то даже радостно: видеть Каме, поедающего карааге. Маленькие тарелочки скапливаются на их столе быстрее, чем официант успевает их уносить.
Каме как раз рассказывает о своих братьях, когда на стол вдруг падает ещё одна тень, и Джин видит плотного невзрачного мужчину, уставившегося в ответ. На нём выглаженная белая рубашка, чёрный галстук и такой же чёрный кардиган.
- Можно нам ещё пива? - спрашивает Джин, но мужчина просто рассматривает его, и Джин неловко почёсывает ухо.
- Казуя, - произносит мужчина, и Джин переводит взгляд на Каме, замечая небольшую скованность в его позе, вежливо-доброжелательное лицо. Каме так почти никто не называет; только семья и Тагучи. И ещё иногда называл Джин в порыве чувств. Давным-давно.
- А, - Каме кивает. - Привет, - он делает движение рукой между Джином и новоприбывшим, - Аканиши, если помнишь, это Хитоши-сан.
«Нет,» - хочет сказать Джин, но произносит вместо этого:
- Ах да, конечно... - кивает, подмечая следы пота на его виске и серьёзную линию подбородка. - Давно не виделись.
- Здравствуй, - отвечает мужик более коротко, чем Джин, по его мнению, заслуживает. А потом смотрит на Каме.
- Как жизнь?
- А, ну, знаешь, - Каме нервно смеётся, - да как обычно...
Мужик продолжает смотреть на Джина. Тот неловко запихивает в рот креветку лишь бы чем-то себя занять. Он пытается вспомнить, где видел этого мужчину, но ничего не получается; может, по пьяни виделись, и он наговорил ему всякой хрени. Вероятность: высока.
- А сам как? - спрашивает Каме после затянувшейся паузы.
- Хорошо, - отвечает Хитоши, всё так же коротко, и добавляет, - Мне следует пожелать вам приятного аппетита. Пойду, пожалуй.
- Рад был тебя видеть, - говорит Каме неискренне.
- Да, - отвечает Хитоши, его выражение лица не меняется. - Береги себя, Казуя.
Потом он лишь кивает Джину и исчезает в зале ресторана. Возможно, вниз по лесенке и на улицу. Джин смотрит ему вслед, потом переводит взгляд на Каме, который сложил руки на столе и уткнулся в них лицом.
- Как неудобно-то, - говорит Каменаши, его голос заглушается рукавами.
- Кто это был? - Джин наливает Каме стакан пива, - Твой бухгалтер?
Каме пронзает его взглядом:
- Мой бывший. Ты его видел раньше. Дважды.
Джин моргает. Он вполне мог бы догадаться по ходу их разговора, но просто не может поверить, что этот мужик, этот невзрачный, скучный мужичок с мясистым лицом и ужасной стрижкой сараримана мог бы вообще заинтересовать такого человека, как Каменаши Казуя.
- Не помню, - говорит Джин.
- Ну, - произносит Каме, наконец выпрямляясь и поднимая кружку с пивом, осушает половину в один глоток. - Он-то точно тебя помнит.
- Знаешь, если это "твой тип", то я уже даже не знаю, льстит ли мне то, что ты испытываешь ко мне чувства, - иронизирует Джин, на секунду позже задумываясь, нарушил ли он их соглашение не говорить о безответной любви Каме. Эту тему лучше бы избегать.
Но Каме лишь щурится, испепеляя Джина взглядом.
- Он очень талантлив. Не будь таким придирчивым.
- Он выглядит как сарариман, - Джин пытается представить их вместе; деликатная красота Каме - полное несоответствие упрямой ординарности того мужчины. Его мозг никак не может выдать нужный образ пары.
- Он милый, - комментирует Каме, - по-своему.
Джин делает глоток пива.
- А почему он так меня ненавидит?
Каменаши явно неловко.
- Наверное, всегда к тебе ревновал, - он продолжает катать по тарелке кусочек лосося. - Думаю, он не был в восторге от того, что увидел нас вместе.
Джин закатывает рукава, опираясь локтями на стол.
- Ты ему рассказал?
- Нет, - отвечает Каме. Он, наконец, отправляет кусок лосося в рот, и парни молчат, пока он жуёт и глотает. Потом говорит, - Мы встречались чуть меньше двух лет. По моему поведению он может понять... что-то. Наверное, - он кладёт на стол палочки и резко отодвигает от себя тарелку. - Не думаю, что он знает, насколько это безнадёжно и безответно.
У Джина на сердце кошки скребут. Так бывает каждый раз, когда он вспоминает, как сильно он унизил Каме; большую часть их жизни он душил Каме своей ревностной чрезмерной заботой, так что сейчас жестоко понимать, что он и есть человек, нанёсший наибольший вред.
- Или насколько чрезмерно, - спустя минуту добавляет Каме. - Что бы я ему ни говорил, он никогда не верил. Они смотрят друг на друга, и Джин говорит:
- Ты же мне скажешь?
Казуя приподнимает брови, он ждёт продолжения мысли друга.
- Если это... не закончится. Ты мне скажешь. - Наступает неловкое молчание, как бывает, когда говорят о таких серьёзных и эмоциональных вещах, над которыми нужно основательно подумать. - Ты же не исчезнешь просто из моей жизни.
Они долго смотрят друг на друга, а потом Каме произносит:
- Закончилось.
- Каме, - недовольно говорит Джин.
Каменаши просто улыбается и отвечает:
- Честно, Аканиши, я был просто глупым ребёнком.
Джин сглатывает, вспоминая этого серьёзного ребёнка с замашками старика.
- Не, не был.
- Знаю, но давай представим, что был.
—
Каме удивлён тем, сколько времени Джин выделяет для него. Когда они встречались по причинам, связанным с работой, Джин боролся за каждую минуту; ему всегда нужно было быть в каком-то другом месте, где определённо веселее, и он заставлял Каме не расслабляться, а вкалывать каждое мгновение, которое они проводили вместе.
Теперь же Джин изменил политику, приезжая выпить кофе, когда у Каме есть перерыв в его плотном графике, иногда он дожидается раннего утра, чтобы поесть с Каме, когда тот возвращается с работы. Папарацци их ловят в комбини и кафе, всегда вдвоём и плохо замаскированными, и их именами вновь пестрят все заголовки газет. Они гораздо мощнее вместе нежели по одиночке. Их размытое фото около магазина с домашними животными вызывает больше интереса, чем история о появлении пьяного Рё в Tower Records на третьей странице. Статья о Рё вымышлена, но Джин говорит, что раздражён тем фактом, что ужасное поведение Рё считают менее важным, чем “АкаКаме, восхищающиеся милыми животными”.
Каме неосознанно собирает все статьи о них, складывая вырезки из газет в коробку в шкафу, где до сих пор хранится футболка, приобретённая ими на Окинаве, и потрёпанный сценарий ко второму Гокусену, который Джин разрисовал мультяшками, а ещё тонна выцветших полароидных фото и видео, снятых ими самими в детской комнате Джина, когда они впервые пытались спеться как дуэт.
Иногда в самом начале их вражды Каме доставал эти записи и пересматривал, напиваясь до состояния невменяемости, его сердце будто взрывалось от вида улыбающегося Джина. "Ты можешь", - повторял Джин, потому что Каме перематывал этот момент снова и снова как сумасшедший. "Ты можешь". "Ты можешь". "Ты можешь".
Иногда казалось, что больше не может.
Он представляет, что если они снова разругаются, он точно так же достанет все эти статьи; одержимо перебирая размытые улыбки на лицах Джина, места соприкосновения их тел на фотографиях. Напомнит себе, что хоть на несколько секунд он правда стоял рядом с Джином, соприкасаясь с ним локтями. И почувствует себя счастливым. Снова почувствует себя самим собой, возможно, впервые за пять лет.
А пока он кладёт вырезки в коробку вместе с другими артефактами его счастья и пытается не думать о том, насколько он напуган вероятностью снова нуждаться в них.
—
Каме всегда опаздывал вовремя дарить подарки на день рожденья. Всегда. Даже ещё до того, как его карьера резко пошла вверх, он постоянно безнадёжно опаздывал с подарками. Для большинства людей подарки доходили неделями или иногда месяцами после их дней рождений, всегда почти абсурдно тактичные и щедрые, учитывая их опоздание.
Но вот подарки Джину всегда дарились вовремя. Джин знает, что это, скорее всего, из-за разборок, которые он устраивал, если Каме опаздывал, но это не имеет значения. Каме всегда изменял своим привычкам, когда дело касалось Джина. Вплоть до того момента, когда начались проблемы.
На 27-ой день рожденья Джин берёт выходной на работе из-за того, что чрезвычайно расстроен мыслью о том, что ему стукнет уже 27. Очень серьёзный возраст, будто теперь ему полагается избавиться от всей той неразберихи в его жизни. Возможно, обзавестись женой и двумя детьми. 27-летний Аканиши Джин должен быть намного бОльшим, чем является сейчас, по его мнению. Ему надо обстричь волосы и купить серьёзный бежевый седан, забирать детей из сада, пока жена готовит ужин. У Джина ничего этого нет, и он отказывается признать, что то, что он имеет, тоже не так уж плохо.
Когда в 9:30 утра раздаётся звонок в дверь, он практически его игнорирует, но так бы поступил глупый и инфантильный Аканиши Джин. Это не подходит крутому взрослому мужчине, которым он намерен сегодня стать, поэтому заставляет себя выползти из постели и открыть дверь в халате, представ перед глазами Каме и получив удар по самоуважению. Из всех его друзей Каме самый зрелый, такой друг, которого стОит иметь уважающему себя взрослому мужчине. Друг принёс кофе, фрукты и пирожные из дорогой французской кондитерской, которая находится в его далеко небедном районе. На нём дизайнерская куртка и шёлковый шарф, и похоже, он свежевыбрит. Джин смущённо проводит рукой по своим взъерошенным после сна волосам, пока Каме сдвигает чёрные очки с глаз на голову и приветственно улыбается.
- С Днём Рожденья! - говорит Каме и передаёт Джину продукты, а затем наклоняется куда-то за дверь и достаёт огромную коробку картонную коробку. Та помята на углах, и на ней видны куски скотча наряду с наклейками типа «шкаф для спальни» и «рабочий стол», небрежно заштрихованные маркером. На одном углу маленькими английскими буквами написано имя Джина.
- Это чё? - спрашивает Аканиши, когда Каме с глухим стуком ставит коробку на кофейный столик. Крышка коробки залеплена скотчем. Каме достаёт ключи от машины и одним аккуратным движением разрезает ими скотч. Затем он дотягивается до Джина, забирает свою чашку с кофе и садится по-турецки перед коробкой, предлагая Джину сделать то же самое.
- Тут все подарки, которые я для тебя покупал, но не дарил, с 2005 года, - произносит Казуя так, будто это само собой разумеется, что кажется почти полным бредом.
Джин снимает крышку с коробки и запускает руки в содержимое; некоторые вещи красиво завёрнуты в упаковочную бумагу и ленты с открытками, другие просто в пластиковых упаковках, в которых, наверняка, продавались. На некоторых прикреплённых стикерах подчерком Каме подписан год или событие, для которого предназначены подарки: "День Рожденья Джина ’07" или "Поздравляю! Январь ’10".
Это как-то странно. Не то, чтобы Каме не дарил ему подарков последние 5 лет; рано или поздно он получал что-то на день рожденья или даже Рождество, даже если на месяц позже или казались какими-то безличными, будто Каме покупал одинаковые подарки оптом для дюжины различных людей. То, что Каменаши складывал все эти подарки на протяжении пяти лет, кажется немыслимым. Зачем всё это покупать, если не собираешься дарить?
- Иногда из-за того, что мы не общались, и дарить тебе подарок казалось странным, - говорит Каме, когда Джин спрашивает. - Иногда мне казалось, что я переборщил с подарком, и ты подумаешь что-то не то... - он облокачивается подбородком на руку, пока Джин вытаскивает коробку, завёрнутую в золотую бумагу ручной работы, с блестящей чёрной лентой. - Иногда мне просто попадались на глаза вещи, которые, по-моему, тебе понравились бы, и я покупал, а потом не знал, как их тебе подарить. "Эй, Аканиши, знаю, что я для тебя теперь мёртв, но я правда думаю, что тебе понравятся эти запонки". Это казалось мне жалким, и я просто... складывал их до лучших времён.
- Что не является таким уж жалким явлением, - комментирует Джин.
- Заткнись и разворачивай свою кучу подарков, - сухо говорит Каме, попивая кофе.
Каких только подарков нет в коробке! По крайней мере четыре дизайнерские футболки различных стилей и размеров, дорогущие часы, запонки, которые упомянул Каме, инкрустированные драгоценными камнями подвески в виде долларов. Ещё есть сувениры из разных мест, где побывал Каме: из Франции, Кореи и разных городов Японии. Есть GPS-навигатор с озвучкой Снуп Дога, практически бесполезный для Джина, так как предназначен для навигации только в США. Настольная книга о винтажных фотографиях. Сложный электронный словарь. Гигинтский плюшевый персонаж из Дораэмона, выглядящий как игрушка из автомата. Диск Ашера с автографом. Всяческие цепочки. Книга о Бараке Обаме. Футболки из туров КАТ-ТУН, в которых Джин не участвовал. Антикварный метроном. Бумажник ручной работы из кожи с выбитым на ней именем Джина. Копия самого первого выпуска журнала, в котором они снимались вместе. Упаковка с каким-то непонятным травяным лекарством, на котором написано, что оно сделает непробиваемой вашу иммунную систему. Блестящий телефон в форме черепа. Эксклюзивная бутылка французского вина года рождения Джина. Кольцо-печать, украшенное золотой буквой A. Мягкий чёрный плащ, который года четыре уже как вышел из моды. Пачка фотографий. Подарочные сертификаты на уроки гольфа. Фиолетовая шапка почти идентичная той, что валяется у него в дальнем ящике стола. Сплошные доказательства того, что Каме постоянно помнил о нём.
- У меня аж мурашки по коже, - Джин пытается говорить, роясь в коробке, но его голос срывается, и парень с удивлением осознаёт, что давится словами, а в горле разрастается комок.
- Заткнись, - говорит смущённо Каме. Джин отчаянно обнимает его до того, как начать об этом думать, руки бесстыдно обвиваются вокруг шеи и крепко прижимают. С минуту все мышцы Каме напряжены от чрезмерного давления «стального зажима» Джина, но затем он расслабляется и по-мужски хлопает рукой по спине друга, ни к чему не обязывающее, как и полагается братьям. Джина этот жест удивляет, потому что Каме никогда не обнимал его так по-братски. Он сжимает его крепче, и Каме сдаётся, сжимает в кулак футболку на спине Джина, дыхание срывается.
Джин обнимает чуть дольше, чем обычно принято, и чувствует головокружительную волну облегчения. Это немного похоже на чувство возвращения домой после длительного отсутствия, когда смотришь вокруг и понимаешь, что практически всё более-менее осталось таким же, каким ты всё это оставлял, даже если должно было сильно измениться. Каме кажется в плечах шире, чем запомнил Джин, крепкие мышцы, хрупкие кости, но он просто сидит и позволяет Аканиши себя обнимать. По ощущениям он всё же отличается от всех других людей.
Джин прокашливается и отлипает от Каме, чувствуя, как щёки заливает румянец, а дыхание замирает.
- Спасибо, - говорит он с ухмылкой. – В смысле, всё в порядке. Я думаю. – Он указывает на кучу подарков, и коробочка от Тиффани нежно голубого цвета скатывается на пол. – А новый-то подарок принёс?
Каме хмурится, но его глаза сияют, он выглядит счастливым, отчего Джин думает, что сейчас расплачется. Он напоминает себе, что даже до прихода Каме пребывал в депрессии, и что не превращается в какого-нибудь сентиментального лузера из-за того, что Каме накопил ему подарков на тысячи долларов как a вышедший из ума сталкер.
- Ты такой избалованный, - отвечает Каме, но достаёт из кармана куртки длинный белый конверт и передаёт Джину. Внутри билеты на футбольный матч на места в ложе.
- Держу пари, тебе даже не пришлось за них платить,- подтрунивает Джин. – Халявщик.
- Наверное, тогда их лучше отдать Накамару, - говорит Каме и тянется, чтобы забрать билеты обратно. Джин вскрикивает и вцепляется в них почти нечеловеческой силой, прижимая к груди.
- Они мои! – шипит он. – Сам мне их отдал.
- Чёрт, больно, - жалуется Каме, дуя на свой палец, который Джин в панике чуть не сломал.
- Прости, - отвечает Джин, не чувствуя за собой вины. И тут из соседней комнаты выплывает Джош. Его волосы торчат с одной стороны головы, а на лице следы складок простыни, сонные-пресонные глаза, и ещё он спотыкается.
- От вас столько шума! – стонет он, потирая глаза. – Я же спать пытаюсь, чувак.
Каме внезапно заметно напрягается и подбирается как настороженный кот, неловко убирает волосы, падающие на глаза, и поправляет манжеты своей рубашки. Он впервые видит Джоша с тех пор, как помирился с Джином, и тот тоже нервничает. И даже не хочет знать почему.
- Сегодня мой день рождения, - говорит Джин. – Каме рано встал и принёс мне завтрак.
- Каме молодец, - зевает Джош, плюхаясь на диван. Его худые бледные лодыжки выглядывают из-под края штанов.
- Вообще-то Каме уже четыре часа как на работе, - иронично произносит Казуя.
Наконец, Джош отгоняет от себя сон и замечает кучу подарков на кофейном столике. Просто долгое время смотрит на неё, потом пожимает плечами вытаскивает старый порногрфический артбук, мурлыча под нос: «Мило!», и не требуя объяснений.
В комнате наступает тишина, пока Джош пролистывает книжку, а Джин размышляет, как так случилось, что атмосфера счастья, чувствовавшаяся несколько минут назад, так быстро испарилась. Он переводит взгляд с одного друга на другого и пытается понять, как построить между ними мостик понимания. Это немного напоминает ему те времена, когда он начал зависать с Пи, и тогда они сидели дома у Джина, и он отчаянно пытался заставить друзей разговаривать между собой, а не только с Джином. Конечно, спустя некоторое время, у него получилось. Но сейчас он не представляет, как заставить Каме и Джоша перейти от вежливой неловкой тишины к взаимному обмену своими самыми потаёнными секретами, при этом не обостряя снова их с Каме вражду. И Джин не знает, хочется ли ему заходить так далеко. И выйдет ли вообще что-то из этого. Джош не принадлежит к числу хороших слушателей.
Джин всё ещё пытается придумать способ завязать разговор, которым все трое будут наслаждаться, но тут Каме смотрит на часы, допивает кофе и говорит:
- Мне пора на работу.
Джин вскидывает голову.
- Чё?! – но Каме уже элегантно поднимается с дивана. Джин пытается также быстро встать, но ударяется голенью о кофейный столик. – Не останешься?
Каме моргает, смотря на него немного виновато от разочарованного возгласа, который Джин сам смог услышать в своём голосе. Он берёт сумку, оставленную на краю дивана, и говорит:
- У меня сегодня загруженный день.
- Но у меня же день рожденья, - инфантильно заявляет Джин. Он следует за Каме до двери и подавляет в себе желание жалобно потянуть его за рукав.
- Пока, - кричит с дивана Джош, всё ещё разглядывающий разворот журнала из 1950-ых.
- Можешь хотя бы вечером придти? – спрашивает Джин. – Мы собираемся в клуб.
- Постараюсь.
- Камееееееее, - канючит Джин.
- Ладно, ладно, - сдаётся Каме. – Позвоню как освобожусь. Наверное, опоздаю.
- Ничего, - отвечает Джин и улыбается, - я, наверное, буду уже пьяным.
Каме закатывает глаза.
—
К тому времени, как Каме присоединяется к вечеринке, Джин уже в говно и виснет на любом, кто может удержать его вес. Поначалу он, похоже, даже не замечает приезда Каме, и как бы тот ни пытался привлечь его внимание, кто-нибудь обязательно встревает между ними, чтобы поздравить именинника. Каме сдаётся и идёт за пивом.
Видимо, он не замечает Пи, и об этом, обхватывая за шею, ему сообщает Рё, бормоча слишком близко от его лица. На щеке чувствуется его пропитанное пивом дыхание. Потом он говорит:
- Будешь моим помощником, - и утаскивает Каме к другому концу бара, где две блондинки в отдалённо похожих коротких платьях оглядывают танцпол.
Рё что-то произносит на английском, чего Каме не понимает, но полагает, что это что-то оскорбительное, основываясь лишь на появившихся на лицах девушек выражениях. Он виновато им улыбается и с трудом говорит по-английски:
- I am sorry, he is drunk. (Простите, он пьян.)
Девушкам приходится наклоняться ближе, чтобы представиться на таком же спотыкающемся японском. Рё продолжает пытаться сползти с плеча Каме поближе к высокой девушке, но Каме цепляет его за талию, предотвращая поползновения, и тот в конце концов сдаётся смиряется, опираясь подбородком на плечо Каме. Времяч от времени он шепчет ему на ухо намёки на то, что тому стоило бы переходить к следующему шагу. Но Каме игнорирует, потому что все они типа «спроси, горазды ли они на тройничок» и «у неё настоящая грудь». А Каме что-то не прельщает идея быть битым.
Казуя продолжает грустно осматриваться, надеясь увидеть хоть одного из кажущегося нескончаемым взвода друзей Джина, кто мог бы забрать Рё или адекватно поговорить с этими девушками на английском, но помощи на горизонте не видно. Однако внезапно груз тела Рё исчезает с его левого плеча и заменяется таким же грузом на правом, и голос Джина в правом ухе:
- Каме! – кричит он, тело расползается по всей правой стороне Каме, а рука зарывается в волосах Рё, сжимая клок. – ГДЕ ТЫ ШЛЯЛСЯ?!
- Здесь, - отвечает Каме, - причём давно.
Когда он поворачивает голову, лицо Джина оказывается в нескольких миллиметрах от его, на щеках румянец, а в глазах искорки. Его волосы пропитаны потом и прилипают ко лбу. Он в полном раздрае. И это заставляет сердце Каме пропустить удар.
- Ну, теперь ты тут, - произносит Джин, видимо не понимая, что Каме здесь уже давно. Он пихает Рё в плечо и говорит, - Отвали, придурок, - а потом уже Каме, - Пошли, - как будто тот увиливает от исполнения своих обязанностей.
- Хорошо, - отвечает Каме, и Джин тянет его за запястье, представляя чуть ли не миллиарду пьяных иностранцев, половину из которых Каме и так уже встречал. В основном Джин представляет его на английском, и Каме не понимает из этого большую часть, но суть улавливает: он один из старинных лучших друзей Джина, почётный гость. Эта мысль делает Каме почти непозволительно счастливым. Он немного неловко улыбается остальным, радуясь слишком громкой музыке в этой части клуба, которая спасает его от разговоров. Он всегда легко находил контакт с незнакомыми людьми, но тут-то не совсем незнакомые. Их мнение важно для него, даже если только из-за Джина.
А Джин дважды знакомит его с Питером, но утягивает назад прежде, чем они могут сказать нечто большее, кроме «привет». По пути он предостерегает Каме насчёт того, что Питер хочет залезть в штаны в Каме. И похоже, Джин намерен защитить его честь. Каме находит это смешным.
- Он тебя недостоин, - шипит Джин, собственнически обхватывая его за шею.
—
Когда на часах уже четыре часа утра, Каме провожает Джина и его пьяных друзей домой, не веря, что они сами пройдут расстояние в четыре квартала, при этом не подравшись с кем-нибудь или не будучи арестованными. Всю дорогу Джин виснет на Каме, распевая на всю округу «С днём рожденья меня». Когда они заходят в здание, Каме приходится шарить по карманам Джина в поисках ключей, потому что тот не желает помогать. Лишь хихикает и шлёпает Каме по рукам, обвиняя в домогательствах.
- Тебя не тошнит? – спрашивает Каме, поддерживая его и снимая с него кроссовки.
- Я не пьяный, - настаивает Джин и рукой лохматит волосы Каме, пока пытается стоять ровно, поэтому Каме не верит. За ними около пяти человек из клуба заваливаются в квартиру и ведут себя как дома. Каме понимает, что для них это нормальный ход вещей.
Джин вваливается в свою комнату и падает на кровать. Упав, он пинает Кусано, который уже практически спит.
- Вали, - бормочет Джин. – Мы с Казу собираемся устроить сонную вечеринку.
Каме, будучи не в курсе, что остаётся на ночь тут, произносит: «А?» - но Джин тянет его за руку, и Каме падает на кровать как раз тогда, когда Кусано с неё сползает.
- Как в старые добрые времена, - Джин утыкается в подушку, а потом просит Кусано закрыть дверь с той стороны.
С минуту Каме находится в оцепенении. «Как в старые добрые времена» в его понятии отличается от аканишевского. Для Джина они всегда были лучшими друзьями, которые могли себе позволить просто спать в одной узкой кровати, иногда шепча друг другу о своих секретах глубокой ночью, совсем не по-гейски. Для Каме же стоило титанических усилий контролировать своё либидо, это было самоотречение, более свойственное средневековому монаху, нежели семнадцатилетнему подростку. Теперь он уже не сексуально озабоченный пацан, но и не святой, и об этом он даже порывается сказать Джину и тут же сбежать.
Тут Джин переворачивается на спину и громко рыгает, и Каме думает, что его либидо всё же может быть не такой уж проблемой.
- Выруби свет, - “хнычет Джин, вытаскивая ремень из шлеек и отшвыривая его куда-то. Пока Каме встаёт и выключает свет, Джин успевает стянуть с себя джинсы и залезть под одеяло, прямо в худи. Уже в темноте Каме снимает джинсы и фланелевую рубашку, заползает в кровать в трусах и майке. Спустя несколько минут Джин садится и всё-таки стаскивает с себя худи и футболку, бросая вещи на пол. В лунном свете, льющемся из окна, Каме может видеть гладкую кожу на руках друга и его бледную, выглядящую уязвимой грудь. Он выглядит нетронутым. Каме закрывает глаза и утыкается лицом в подушку, полностью накрываясь одеялом.
Они лежат в темноте, и Каме слушает успокаивающее дыхание Джина, глубокое и размеренное, с ноткой хрипотцы от постоянного курения. Уже практически засыпая, он вдруг слышит голос Джина, такой тихий, что поначалу Каме кажется, что ему показалось.
- Мне кажется, я вырос ужасным засранцем.
Его голос кажется трезвее, чем 20 минут назад, но по эмоциям сейчас Джин похож на людей явно перебравших. Каме открывает глаза, пытаясь привыкнуть к темноте вокруг, и видит, что Аканиши смотрит прямо на него.
- Почему?
Джин пожимает плечами и шмыгает носом, будто пытаясь каким-то образом обратить этот серьёзный разговор в 4 утра в неопределённо-повседневный. – К этому моменту я не сделал ничего из того, что хотел.
Каме хмурится.
- Ты многого добился, - возражает он. – Я бы не назвал отсутствием достижений то, что ты стал первым джоннисом, умудрившимся зацепиться в Америке.
- Это из-за работы, - пренебрежительно отвечает Джин. Он вытягивает нитку из нашивки на подушке. - Я думал, что к этому возрасту буду уже семейным человеком.
Каме молчит.
- Думал, что найду себе красавицу-жену, уволюсь и открою клуб или типа того, и к моему тридцатнику у нас будет двое детей. И мы будем счастливы, - он снова шмыгает носом. – Но жену я пока так и не нашёл.
- Найдёшь, - уверенно говорит Каме, хотя ему больно произносить эти слова.
- Да?
- Да, - убеждает Каме. В темноте Джин неуклюже нащупывает руку Каме рядом с подушкой. Его пальцы обхватывают руку друга и немного сжимают.
- Я скучал по тебе, - бормочет Джин.
Каме не в состоянии что-то ответить, будто чувствуя ком в горле. Он лишь прижимается виском к их соединённым пальцам. Спустя несколько минут Джин двигается, и их колени соприкасаются. Каме так и засыпает, слушая сопение Джина.
Автор: soundczech
Перевод: джаниз хэ
Разрешение на перевод: запрос отправлен
Пейринг: Акаме (незначительно Джин/ОЖП, Каме/ОМП, Пи/Каме)
Рейтинг: R (впоследствии)
Жанр: ангст, романс
Саммари: Джонни вынуждает Джина и Каме возобновить фансервис после ухода Джина из КАТ-ТУН. У Аканиши возникает много противоречивых чувств по этому поводу.
Примечание: Название взято из песни Washington.
Много самокопаний со стороны героев. Будьте готовы.
Глава 3
читать дальшеНа следующую их встречу Джин приносит Каме полуторалитровую бутылку виноградной Фанты. Он ставит её на кухонный стол рядом с пачкой двд дисков, которые тоже захватил с собой, и оба парня смотрят на эту инсталляцию. Губы Каме растягиваются в улыбке.
- Пей давай, - через минуту говорит Джин.
Каме смеётся.
- Вообще-то, я ненавижу виноградную Фанту, - смущённо признаётся он.
Джин удивлённо смотрит в ответ.
- А почему ты никогда ничего не говорил?
- Потому что сентиментален, - отвечает Каме.
- Мы могли бы изменить традицию. На дынную газировку или ещё что-нибудь, - замечает Джин. Он вскрывает бутылку и наливает жидкость в высокий стакан, который затем протягивает Каме.
- Всё равно пей.
Каме морщит нос и неохотно принимает стакан. Жидкость ярко-фиолетового цвета пузырится как колдовское зелье. Каменаши делает глоток и чуть не давится; прошло несколько лет с тех пор, как он в последний раз вёлся на такой развод.
- Она ужасна, - говорит он.
- Допивай, - требует Джин.
- Ладно, - сдаётся Каме и достаёт второй стакан из шкафчика, чтобы налить и Джину. - Ты тоже.
- Хорошо, - соглашается друг и делает большой смелый глоток. В ту же секунду, как только жидкость касается языка, его лицо искажается гримасой отвращения, но парень мужественно глотает. - Да это отрава! - говорит он. - Правда. Гадость.
Каме улыбается, прижав к губам край своего стакана.
- Ты привыкнешь, - отвечает он. - Когда сахар сожжёт все твои вкусовые рецепторы.
- В следующий раз я правда лучше принесу дынную газировку, - обещает Джин. Но делает ещё один глоток будто из солидарности с другом.
- Нет, должна быть виноградная Фанта, - Каме фыркает. - Она напоминает мне о том, что с тобой лучше не ссориться.
Джин молчит, и Каме как-то неудобно. В этот раз они договорились встретиться не на людях, чтобы не показывать никому свои ещё свежие раны; подальше от любопытных глаз незнакомцев и даже друзей. Ему интересно, могут ли они вообще вернуться к прежним отношениям.
Хотя любое развитие отношений будет лучше, чем они есть сейчас. Или, предполагает Каме, чем были до этого. Он уже чувствует небольшие перемены, осторожные и неуверенные, но обнадёживающие.
Джин берёт в руки стопку ДВД дисков и направляется к телевизору, садится и осторожно раскладывает по сезонам. Он вынуждает Каме смотреть третий сезон "Остаться в живых". Каме смотрел первый и половину второго, когда сериал впервые показывали по телевизору, но вскоре ему надоел запутанный сюжет и тупые мозговзрывающие события, сплошные вопросы и полное отсутствие нормальных ответов. На протяжении нескольких лет это было источником разногласий между ними, потому что Джин был верен этому тупому сериалу со всей его упрямой преданностью и клятвами, что он становится всё лучше и лучше.
- Ой, - говорит Джин, как только Каме подходит с парой бутылок пива и миской чипсов «Доритос», которые нашёл в американском супермаркете в нескольких кварталах от дома в предвкушении этой встречи. Его холодильник забит едой, которая должна понравится Джину, как будто бы эту встречу они распланировали за неделю, а не вчера перед телевизором.
- Ой? - переспрашивает Каме.
Джин рассматривает диски на полу, смущённо покусывая губу.
- Они все американские, - говорит он. - И без субтитров. - Теперь оба смотрят на диски, и Джин предлагает, - Можно посмотреть что-нибудь другое...
- Да я, наверное, пойму... - говорит Каме, хотя это возмутительная ложь. Он еле-еле понимал тупой сюжет этого сериала, когда смотрел на японском, а уж на английском-то и подавно ничего не поймёт.
- Ну, если ты уверен... - Джин запихивает диск в плеер, переползает на диван и усаживается в уголке, скрестив ноги, так что коленки прижаты к груди, а ступни свешиваются с края. Каме плюхается на другом конце дивана и ставит пиво себе на коленку.
Вскоре после начала первой серии Каме становится совершенно ясно, что ночь будет длинной, потому как он вообще понятия не имеет, какого чёрта происходит на экране. Джека допрашивает какая-то женщина, которую Каме до этого ни разу не видел, а Кейт и Сойер уже в тюрьме, но Каме не знает, почему. Потом идут длинные скучные флешбэки, и Джек явно напряжён и орёт на какого-то старика, который кажется вполне хорошим человеком.
Джин бросает на Каме взгляды, отчего тот понимает, что у него на лице большими буквами написано, как ему скучно. С началом второй серии Джин начинает переводить вслух, безуспешно пытаясь запихнуть свои объяснения в рамки времени диалогов на экране. Теперь уже проще понять, что там происходит, но Каме осознаёт, что ему, по сути, плевать. Гораздо веселее слушать Джина, нежели смотреть сериал.
Немного погодя Каме понимает, что Джин забил на точный перевод и начал гнать отсебятину, изображая героев разными голосами. Джек стал якудзой с осипшим голосом, а Саид, похоже, приобрёл ленивые осакские интонации, и говорят они не об Острове и Других, а о том, какая Кейт детка, а Джек лузер.
Каме присоединяется, высоким голосом играя роль Сана. Они жёстко отклоняются от сценария. Согласно их переводу, большая часть серии посвящена причёске Накамару и охоте за лучшим париком. Это так смешно, что увлекает на три серии, Каме всё больше расслабляется. Джин продолжает хрустеть доритосами. Его губы и кончики пальцев уже ненатурального оранжевого цвета.
Когда смотреть дальше невмоготу, Джин вооружается пультом от телевизора и начинает переключать каналы. Они смотрят пять минут какого-то неизвестного Каме сёдзё-аниме, две минуты старого фильма со Сталоне, десять минут новой дорамы с Мацумото Джуном, большую часть которых Джун высмеивает свою одежду и причёску, около тридцати секунд новостей об эффекте глобального потепления на островах Тихого океана и ещё минут на сорок задерживаются на MTV. Показывают какой-то чарт лучших клипов, и Джин приходит в ужас от того, что Каме не знает три четверти песен. Он продолжает смотреть на друга с надеждой, когда начинает играть какой-то очередной трек и произносит:
- Ну, эту-то ты знаешь, да?
И потом:
- КАК ТЫ МОЖЕШЬ ЕЁ НЕ ЗНАТЬ?!! - когда Каме просто тупо смотрит в ответ.
- У меня не так много времени, чтобы сидеть и смотреть MTV, - раздражённо говорит Каме. Уже почти 2 часа ночи, и кофейный столик завален пивными бутылками и грязными тарелками.
- Ты сейчас говоришь, как мой папа, - замечает Джин. - Тогда что ты слушаешь?
Каме облокачивается на спинку дивана. В основном он слушает то, чем снабжают его друзья, то есть совершенно разноплановую музыку. Бейонс и Death Cab for Cutie, и The Temper Trap, Ашер, Биг Бэнг и Феникс. Леди Гага. Джастин Бибер. Мистер Чилдрен. СНСД. Битлз. The Carpenters. Кобукуро. Кани Вест.
- Много чего, - отвечает он. Песня по телевизору заканчивается и начинается новая, на экране под визги скрипок появляется лицо Джина. Голод, голд, голд, йелоу голд, голд, голд. Каме криво улыбается. - Я купил этот диск.
Джин пялится в экран, чуть покраснев. Он переводит взгляд на Каме, может, немного с опаской.
- Да?
- Сделал предзаказ по интернету, - утверждает Каме. – Ограниченный выпуск, - он тыкает Джина локтём. - Может, распишешься на диске?
Лёгкий румянец Джина быстро набирает цвет, и парень восклицает:
- Ты не пришёл ни на одно выступление, - он чешет нос. - Все приходили. Кроме Уэды.
Каме немного шокировано смотрит в ответ. Конечно, он был готов к этому, но никогда не предполагал...
- Эти "все" были приглашены, - отвечает он.
- Я не хотел тебя приглашать, - бормочет Джин, - но думал, что ты мог бы придти.
На экране Джин подпрыгивает в своей жёлтой толстовке. Каме произносит:
- Я не думал, что тебе хотелось бы.
- Я тоже... но, может, и думал.
Каме распластывается на диване. Он не может извиниться, но говорит: "Хорошо".
Они снова затихают, и Джин переключает канал на Энимал Планет, где показывают документальный фильм о тигрятах, пушистых, рыжих и дружных. Оба парня умилённо вздыхают некоторое время, глядя в телевизор, а потом Джин зевает и переводит взгляд на банки из-под пива.
- Ничего, если я тут переночую? - спрашивает он, почёсывая за ухом. - Я что-то перепил.
Когда-то давно он бы даже не стал спрашивать, просто встал бы и завалился в спальню Каме, упал на кровать, сминая все простыни и подушки, так что Каме пришлось бы зарываться в них рядом в поисках тепла. Каменаши интересно, вернуться ли они снова к таким отношениям, преодолев эту неловкость.
- Да, - отвечает Каме. - У меня есть комната для гостей.
Он находит чистые полотенца и зубную щётку, которую Джин тщательно рассматривает. Это a Pocket Doltz, одна из пятидесяти. Ему тоже присылали такую коробку со щётками после того, как вышла реклама. Наверное, около дюжины Каме раздал, а остальные вот остались. Его так и подмывало дать Джину бледно-розовую, но выбор он остановил на золотистой.
- Вот это сервис, - говорит Джин, всё ещё рассматривая щётку. - А на мои подушки мятные леденечки положил?
- Заткнись, - произносит Каме. - Спокойной ночи.
Он разворачивается, чтобы уйти, но Джин останавливает его в дверях.
- Эй. Хорошо повеселились, - говорит он и смущается, стоя в тонкой белой футболке и боксерах, сжимая в руках полотенца и щётку.
- Да.
- Спокойной ночи, - говорит Джин, и Каме идёт спать.
—
Джин не знает, как рассказать обо всём Джошу, который не знал те времена, когда Джин считал Каме кем угодно, но только не чванливым узколобым лузером, с которым приходится работать. В общем-то, Джош в курсе, что парни хорошо дружили, но Джин намеренно не вдавался в детали при разговоре, а Джош всё равно не особо интересовался.
А теперь как-то странно сидеть напротив него и говорить:
- Я хочу, чтобы ты попытался подружиться с Каменаши.
Джош моргает.
- Я думал, он твой заклятый враг или типа того, - отвечает он, потягивая через трубочку свой кофейный десерт.
Джин строит смущённую мордочку и гоняет по своей тарелке жареный картофель.
- Наверное, я всё не так понял.
Джош начинает смеяться.
- Почему мне кажется, что ты сильно преуменьшаешь? – иронично спрашивает он. Джин морщится и кидается в него кусочком картошки. - Да ладно, без разницы, - говорит Джош. - Сам знаешь, что бы ни случилось, я на твоей стороне.
Джин ворчит и бьёт кулаком по кулаку Джоша, а потом разом запихивает в рот горсть картошки и чавкает с приоткрытым ртом, потому что Джоша это вымораживает.
- Ну, так что случилось? - спрашивает танцор, когда Джин, наконец, всё проглатывает.
Аканиши пожимает плечами, не зная, что ответить, не предав Каме в процессе. Возможно, для Питера всё очевидно, но Джин вполне уверен, что Каме взбесится, если Джин станет рассказывать о его секретах направо и налево. Аканиши хранил некоторые секреты Каме ещё с детства, никогда не разбалтывая их даже будучи на него обиженным. Тем более не станет разглашать их теперь.
- Это было просто недопонимание, - отвечает Джин. - Крайне тупое недопонимание.
Джош приподнимает брови, но, тем не менее, говорит:
- Лады, секрет так секрет, - он тащит у Джина картошку. - Я постараюсь, но не знаю, получится ли. Наверное, я произвёл не лучшее первое впечатление.
Джин отодвигает тарелку, он наелся.
- Он тоже постарается. Он всегда старается.
—
Спустя несколько дней после того как Джин переночевал у Каме – в кровати с мягкими теплыми простынями, пахнувшими лавандой – он получает мейл в 5 утра с фоткой менеджера Каме. Тот в поезде и спит с открытым ртом и съехавшими очками.
"5 утра, а я уже при делах", - пишет Каме. - "Хочу обратно в кроватку".
"А я только лёг, - печатает Джин. - Сегодня воскресенье, придурок!!!"
"Motherfucker!" - пишет Каме в ответ на английском, что удивляет Джина, и он смеётся, отчего Кусано ворчит и ворочается на другой стороне кровати. Джин не может вспомнить, когда в последний раз спал тут один.
"В тебе-то я не сомневался, а вот кто я?" - пишет Джин, отворачиваясь от Кусано.
"Мotherfucker", - отвечает Каме. Джин представляет, как тот сидит в синкансэне с шухером на голове и в солнечных очках, скрывающих его от посторонних глаз.
"сам такой", - не сдаётся Джин.
"Нет", - пишет Каме.
"ДА", - настаивает Джин.
"Я не трахаю девок, - пишет Каме, и потом, меньше чем через 20 секунд, пока Джин всё ещё смеётся, - Такое отвратительно писАть".
"ЛОЛ ЛОЛ ЛОЛ", - набирает Джин. "ЛОЛ ЛОЛ ЛОЛ ЛОЛ ЛОЛ!"
"Я своим смехом разбудил менеджера," - пишет Каме. - "Он злится".
"он всегда злится, - отвечает Джин. - у него недотрах".
"ОТВРАТИТЕЛЬНО, - набирает Каме. - "ФУ ФУ ФУ".
"мб тебе предложить ему свои сексуальные услуги", - пишет Джин.
"Противный".
"но он тебя хочет, - Джин пытается сдержать смех, утыкаясь в подушку, но Кусано встаёт и забирает её, бросая на него злой взгляд, а затем выходит из комнаты. Скорее всего, в соседнюю комнату к Джошу и Кену.
"ФУ".
"спит и видит, как бы тебя заполучить", - продолжает Джин. - Хочет твоё сексуальное тело".
"Хватит".
"хочет взбороздить твою сочную дырочку", - не унимается Джин.
С минуту Каме не отвечает, а потом:
"А может, он хочет, чтобы я взбороздил его".
Джин морщит нос. "Каме, это отвратительно".
"I can taste his sweet lovejuice"*, - пишет Каме.
"ХОРОШ ПИСАТЬ ГАДОСТИ"
"Пожалуй, прокачу его разок на Каменаши-Экспрессе".
Джин смотрит на мобильник, теперь чувствуя стыд, хотя и знает, что Каме ни в какую не хочет проигрывать в этой тупой игре, которую они затеяли. Он чувствует себя загнанным в угол, потому что не может перестать представлять Каме в постели с этим отвратительным мужиком, но и проигрывать не хочет. Он пытается придумать, что сказать, но когда почти сдаётся, Каме присылает ещё одно сообщение.
"Это большее, на что я способен".
"Думаю, у тебя к нему тайная страсть", - отвечает Джин, возвращая себе уверенность.
"Ни за что бы не переспал с этим мужиком, даже если бы ты заплатил мне миллиард долларов, - пишет Каме. - Он воняет как незнамо что".
"Бедняжка". - Джин переворачивается и потягивается. Он устал.
"Думаю, в его вкусе всё же безбашенные девки, - набирает Каме. - Типа как у тебя".
"Пошёл ты! Я западаю на утончённых и интеллигентных женщин".
"Ок", - пишет Каме, от этих двух букв так и сквозит снисходительностью.
"правда!"
"Я тебе обязательно об этом напомню в следующий раз, когда увижу, как ты пьёшь стопками на теле модели в купальнике, - пишет Каме. Джин лишь смутно припоминает, когда в последний раз он пил с чьего-то тела, но тот последний раз запросто мог произойти, когда он заставлял Каме приходить в клуб, а потом игнорировал всю ночь. Интересно, ревновал ли Каме.
"не дискриминируй моделей в купальниках, - строчит Джин. - Девушка может оказаться моделью + юрист".
"Ага", - пишет Каме, явно не убедил.
Джину чувствует, что засыпает, но ему ещё пока удаётся набирать текст:
"или доктором. Купальный сэнсэй".
"Твой идеал женщины, - отвечает Каме, и секундой позже. - Мне пора".
"напиши мне потом", - набирает Джин и засыпает.
—
Джин думал, что решив снова попытаться стать друзьями, они понимали, что их отношения никогда не будут прежними, оставшись лишь остатками былой дружбы. После двух дней обмена сообщениями Джин понимает, что, возможно, скоро их отношения вполне могут стать прежними. И это немного пугает.
Джин - человек, крайне серьёзно относящийся к понятию дружбы, поэтому не слишком удивлён тому, что очевидно скучал по Каме всё это время; что какой-то жалостливый голосок внутри него годами изнывал, издавая настолько тихое и непрекращающееся поскуливание, что он даже не замечал его, пока тот не заткнулся.
Его мама замечает сразу. Джин приезжает к родителям на ужин и вот всего несколько минут сидит на диване, играя с собаками, как она говорит:
- Случилось что-то хорошее?
Он не знает, почему смущается, но его щёки розовеют при ответе:
- А что?
- У тебя хорошее настроение, - утверждает она.
- Да? - Джин чешет нос, подбирает с пола пищащую игрушку, сжимает её, чтобы заставить собак взбеситься. Диверсия сейчас – путь к спасению.
- Встретил хорошую девушку? - спрашивает мать, не заметив подвоха. Этого достаточно, чтобы немного подпортить его хорошее настроение. Он забил на Келли, потому что она достала его расспросами о том, когда Каме снова придёт в клуб, и пока ещё никто не занял её место. Джину нравится влюбляться. Немного грустно, когда на горизонте совсем нет перспектив.
- Нет, - отвечает он.
Тогда она говорит:
- Ты правда в последнее время стал гулять с Казуей? - и Джин ёрзает на месте.
- Немного, - небрежно бросает он, пытаясь игнорировать глупое выражение лица матери; она так широко улыбается, что он почти не видит её глаза, но вполне уверен, что они немного слезятся. - Подумаешь... Ничего особенного.
Очень даже наоборот.
- Ну да, - соглашается она.
- Правда, - настаивает он.
- Знаю! - отвечает она, но на её лице всё ещё остаётся тот взгляд, от которого его тошнит.
- Из твоих уст это звучит как-то странно, - жалуется он, беря на руки Пина и зарываясь лицом в его шерсть. Собака пытается вывернуться из объятий и лизнуть Джина в лицо, но ей не удаётся дотянуться, и поэтому облизывает его рукав.
- Пригласи его в гости, - говорит мать. - Он давно у нас не был.
- Да, да, - неохотно обещает Джин и с облегчением вздыхает, когда она уходит на кухню, оставляя его в покое.
—
Каме уже три дня в Фукуоке, зависает с Softbank Hawks, пока те готовятся к тяжёлой игре с Carps. Продюсерам нужно поснимать что-то вроде "одного дня из жизни" или "за кадром", так что большую часть времени Каме необходимо лишь сидеть и болтать с игроками в их перерывы. Так что по сути Каме нечего делать, поэтому он много и часто переписывается с Джином. Тот шлёт ему тупые фотки своих друзей и еды, такой тип бытовых сообщений, которые отправляют лишь бы поддерживать связь. Так почему-то проще общаться, когда им не нужно видеть друг друга.
Он всегда думал, что если бы они действительно пытались наладить отношения, то обнаружили бы, что теперь настолько разные, что ничего из этого не вышло бы. Будучи детьми, они прекрасно дополняли друг друга, но теперь, повзрослев, им придётся сильно напрячься, чтобы отыскать общие интересы. Возможно, бОльшее, что их связывает - это общие воспоминания и ностальгия.
Однако получая тупые сообщения Джина, Каме начинает надеться, что, может быть, за всеми этими различиями, за их странными взрослыми лицами они всё ещё те же, что были в детстве. Они меняют себя, чтобы встать на своё место и идеально подходить друг другу.
Для Каме, который искренне считает, что может умереть от ран, которые были нанесены ему во время их разрыва – ран, которые он сам себе нанёс, – перспективы пугающие, и иногда он сам не понимает: неужели он такой идиот, чтобы снова ставить себя в ту же ситуацию.
Потом Джин пишет ему, только лишь чтобы сообщить, что карри, которое он сейчас ест, очень вкусное, и Каме думает: "К чёрту!" и посылает в ответ фото со своим бургером.
—
Джин сам себя удивляет, когда предлагает подвезти Каме от станции после возвращения в Токио. И не то чтобы Джину совершенно нечего делать - на самом деле ему приходится отменять планы относительно встречи с Джимми, а ведь они не виделись около пяти месяцев. И не то чтобы Каме некому было подвезти. Джин предполагает, что менеджер Каменаши собирался договориться с шофёром. И всё ещё мог это сделать, если Джин вдруг позвонит и отменит своё предложение.
Он не звонит. Даже приезжает раньше и вынужден кататься в округе некоторое время, присоединившись к спокойному потоку такси, выезжающих со станции. В конце концов, он получает сообщение от Каме, в котором говорится, что тот сошёл с поезда и идёт к выходу, где они договорились встретиться. Джин паркуется в неположенном месте. К нему подбегает девушка и изо всех сил машет руками, пытаясь прогнать, но когда Джин опускает окно и мило просит разрешения немного подождать, её щёки розовеют, и она, заикаясь, соглашается и кланяется. Джин уверен, что спустя несколько часов эта новость будет во всех газетах: Аканиши катает Каменаши по Токио.
Секунду спустя Каме быстро идёт по направлению к Джину, закинув за плечо спортивную сумку. Он бросает её на заднее сиденье и ухмыляется, садясь вперёд. Джин чувствует, как сам глупо улыбается в ответ.
- Йо, - приветствует его Каме, снимая шляпу и солнечные очки, когда машина трогается с места.
- Ну как ты? - спрашивает Джин. Он помнит, как ездил с Каме на машине меньше двух месяцев назад, чувствуя напряжение и злость от вида профиля парня; почему-то чувствуя себя преданным, увидев стильную стрижку и сумасшедшую коллекцию браслетов на руках. Джин с небольшим смущением узнаёт, что все те вещи, которые он ненавидел в Каме, почему-то оказались вполне приемлемыми теперь, когда он знает, что Каме его вовсе не ненавидит.
- Я есть хочу, - говорит Казуя, сползая с сидения, коленями упираясь в панель управления, так что ступни свисают. Он тянется переключить трек - заткнуть Лил Вейна! – и Джин шлёпает его по руке, но, к явному возмущению Джина, Каме как-то удаётся дотянуться другой рукой и нажать кнопку. Теперь играет Chamillionaire, и Каме удивляет Джина тем, что начинает подпевать, громко и плохо.
- Откуда ты знаешь эту песню? - спрашивает Джин. - Я думал, у тебя есть дела поважнее, чем просмотр MTV. - Он делает голос плаксивым, пытаясь подражать Каме.
- Коки часто её напевает, - спокойно отвечает Каме. Он засовывает руку в свою сумку и достаёт оттуда бутылку с водой. Джин останавливается на светофоре.
- Он всё ещё ненавидит меня? - спрашивает он чуть погодя. Вопрос срывается с губ прежде, чем он успевает подумать, и Джин буквально ждёт взрыва бомбы.
Каме замирает, не донеся бутылку до рта.
- Да, - говорит он спустя минуту, - Наверное, да. - Он делает глоток и закручивает крышку на бутылке. - Мы не разговариваем об этом.
Джин пытается проглотить это с высоко поднятой головой, но что-то внутри ломается.
- Ублюдок, - с грустью говорит он.
Каме смотрит в окно, будто изо всех сил пытается не комментировать. Он проводит рукой по волосам, и Джин спрашивает:
- Что?
- Можно подумать, ты пытался получить его прощение, - произносит Каме. - Ты хоть пробовал поговорить с ним?
- Я просто хотел дать ему время, - отвечает Джин.
- Ты струсил, - говорит Каме. Он крутит в руках бутылку с водой.
- Да уж, - соглашается Джин. - А ты? - спрашивает он. - Злишься?
Какое-то время Каме молчит, отвернувшись к окну, его лицо кажется странным и напряжённым. Джин долго ждёт, но потом не выдерживает:
- Каменаши?
Тот вздыхает.
- Зачем ты так поступаешь? Нарываешься?
- Нет! - защищается Джин. - Но разве нам не нужно... не знаю... поговорить об этом? Разве люди так не делают?
Каме снова вздыхает.
- Зачем? Я не хочу, - он сжимает бутылку, и пластик немного сминается с одной стороны. - У нас и так пока всё хорошо.
Дальше они едут в тишине, пока Джин не признаётся:
- Слишком хорошо. Я даже в шоке, - он сгибает пальцы на руле, сосредотачиваясь на работе каждой мышцы. - Всё кажется как-то слишком просто.
Каме смеётся и ёрзает на сидении, прижимаясь щекой к спинке.- Просто? Мы шли к этому пять лет. Мы же не обмениваемся браслетами дружбы и не становимся кровными братьями на всю жизнь, - его лицо становится ещё серьёзнее. - Слушай, если тебе нужно ещё время, чтобы всё обдумать...
- Нет! - чуть ли не кричит Джин, потом морчится и продолжает, - Я просто хочу знать, аукнется ли мне это потом в какой-то момент.
- В какой-то момент, - говорит Каме, - но не сейчас. - Он улыбается Джину немного застенчиво. - Я бы скорее был счастлив, чем зол.
- В какой-то момент, - повторяет Джин.
- Да, - Каме смотрит вперёд. - Возможно.
—
Они идут кушать в идзакаю рядом с домом Каме. Все вип-комнаты заняты, поэтому парни усаживаются за укромный столик в углу, находящийся в тени, и люди могут заметить их только если действительно будут высматривать. Вообще-то, договор всё ещё в силе, и быть пойманными папарацци им только на руку, но похоже, оба не сильно хотят быть замеченными. Что бы между ними ни происходило, это ещё хрупко и является их личной жизнью, и Джин переживает о том, что может произойти под пристальным вниманием общественности. Почему-то когда Джош присылает сообщение с вопросом, где сейчас Джин, тот делает вид, что не получал его. Просто им нужно немного больше времени. Чтобы найти общий язык.
Ужин – успокаивающе знакомый ритуал. Каме всё также озабочен мелкими и незначительными деталями еды. Отказывается прикасаться к мини спринг-роллам, которые заказывает Джин, потому что они немного влажные и “похожи на детские пальчики”. Джин обнаруживает, что всё также пытается накормить Каме, хотя похоже, тот в этом уже не нуждается. Это как-то даже радостно: видеть Каме, поедающего карааге. Маленькие тарелочки скапливаются на их столе быстрее, чем официант успевает их уносить.
Каме как раз рассказывает о своих братьях, когда на стол вдруг падает ещё одна тень, и Джин видит плотного невзрачного мужчину, уставившегося в ответ. На нём выглаженная белая рубашка, чёрный галстук и такой же чёрный кардиган.
- Можно нам ещё пива? - спрашивает Джин, но мужчина просто рассматривает его, и Джин неловко почёсывает ухо.
- Казуя, - произносит мужчина, и Джин переводит взгляд на Каме, замечая небольшую скованность в его позе, вежливо-доброжелательное лицо. Каме так почти никто не называет; только семья и Тагучи. И ещё иногда называл Джин в порыве чувств. Давным-давно.
- А, - Каме кивает. - Привет, - он делает движение рукой между Джином и новоприбывшим, - Аканиши, если помнишь, это Хитоши-сан.
«Нет,» - хочет сказать Джин, но произносит вместо этого:
- Ах да, конечно... - кивает, подмечая следы пота на его виске и серьёзную линию подбородка. - Давно не виделись.
- Здравствуй, - отвечает мужик более коротко, чем Джин, по его мнению, заслуживает. А потом смотрит на Каме.
- Как жизнь?
- А, ну, знаешь, - Каме нервно смеётся, - да как обычно...
Мужик продолжает смотреть на Джина. Тот неловко запихивает в рот креветку лишь бы чем-то себя занять. Он пытается вспомнить, где видел этого мужчину, но ничего не получается; может, по пьяни виделись, и он наговорил ему всякой хрени. Вероятность: высока.
- А сам как? - спрашивает Каме после затянувшейся паузы.
- Хорошо, - отвечает Хитоши, всё так же коротко, и добавляет, - Мне следует пожелать вам приятного аппетита. Пойду, пожалуй.
- Рад был тебя видеть, - говорит Каме неискренне.
- Да, - отвечает Хитоши, его выражение лица не меняется. - Береги себя, Казуя.
Потом он лишь кивает Джину и исчезает в зале ресторана. Возможно, вниз по лесенке и на улицу. Джин смотрит ему вслед, потом переводит взгляд на Каме, который сложил руки на столе и уткнулся в них лицом.
- Как неудобно-то, - говорит Каменаши, его голос заглушается рукавами.
- Кто это был? - Джин наливает Каме стакан пива, - Твой бухгалтер?
Каме пронзает его взглядом:
- Мой бывший. Ты его видел раньше. Дважды.
Джин моргает. Он вполне мог бы догадаться по ходу их разговора, но просто не может поверить, что этот мужик, этот невзрачный, скучный мужичок с мясистым лицом и ужасной стрижкой сараримана мог бы вообще заинтересовать такого человека, как Каменаши Казуя.
- Не помню, - говорит Джин.
- Ну, - произносит Каме, наконец выпрямляясь и поднимая кружку с пивом, осушает половину в один глоток. - Он-то точно тебя помнит.
- Знаешь, если это "твой тип", то я уже даже не знаю, льстит ли мне то, что ты испытываешь ко мне чувства, - иронизирует Джин, на секунду позже задумываясь, нарушил ли он их соглашение не говорить о безответной любви Каме. Эту тему лучше бы избегать.
Но Каме лишь щурится, испепеляя Джина взглядом.
- Он очень талантлив. Не будь таким придирчивым.
- Он выглядит как сарариман, - Джин пытается представить их вместе; деликатная красота Каме - полное несоответствие упрямой ординарности того мужчины. Его мозг никак не может выдать нужный образ пары.
- Он милый, - комментирует Каме, - по-своему.
Джин делает глоток пива.
- А почему он так меня ненавидит?
Каменаши явно неловко.
- Наверное, всегда к тебе ревновал, - он продолжает катать по тарелке кусочек лосося. - Думаю, он не был в восторге от того, что увидел нас вместе.
Джин закатывает рукава, опираясь локтями на стол.
- Ты ему рассказал?
- Нет, - отвечает Каме. Он, наконец, отправляет кусок лосося в рот, и парни молчат, пока он жуёт и глотает. Потом говорит, - Мы встречались чуть меньше двух лет. По моему поведению он может понять... что-то. Наверное, - он кладёт на стол палочки и резко отодвигает от себя тарелку. - Не думаю, что он знает, насколько это безнадёжно и безответно.
У Джина на сердце кошки скребут. Так бывает каждый раз, когда он вспоминает, как сильно он унизил Каме; большую часть их жизни он душил Каме своей ревностной чрезмерной заботой, так что сейчас жестоко понимать, что он и есть человек, нанёсший наибольший вред.
- Или насколько чрезмерно, - спустя минуту добавляет Каме. - Что бы я ему ни говорил, он никогда не верил. Они смотрят друг на друга, и Джин говорит:
- Ты же мне скажешь?
Казуя приподнимает брови, он ждёт продолжения мысли друга.
- Если это... не закончится. Ты мне скажешь. - Наступает неловкое молчание, как бывает, когда говорят о таких серьёзных и эмоциональных вещах, над которыми нужно основательно подумать. - Ты же не исчезнешь просто из моей жизни.
Они долго смотрят друг на друга, а потом Каме произносит:
- Закончилось.
- Каме, - недовольно говорит Джин.
Каменаши просто улыбается и отвечает:
- Честно, Аканиши, я был просто глупым ребёнком.
Джин сглатывает, вспоминая этого серьёзного ребёнка с замашками старика.
- Не, не был.
- Знаю, но давай представим, что был.
—
Каме удивлён тем, сколько времени Джин выделяет для него. Когда они встречались по причинам, связанным с работой, Джин боролся за каждую минуту; ему всегда нужно было быть в каком-то другом месте, где определённо веселее, и он заставлял Каме не расслабляться, а вкалывать каждое мгновение, которое они проводили вместе.
Теперь же Джин изменил политику, приезжая выпить кофе, когда у Каме есть перерыв в его плотном графике, иногда он дожидается раннего утра, чтобы поесть с Каме, когда тот возвращается с работы. Папарацци их ловят в комбини и кафе, всегда вдвоём и плохо замаскированными, и их именами вновь пестрят все заголовки газет. Они гораздо мощнее вместе нежели по одиночке. Их размытое фото около магазина с домашними животными вызывает больше интереса, чем история о появлении пьяного Рё в Tower Records на третьей странице. Статья о Рё вымышлена, но Джин говорит, что раздражён тем фактом, что ужасное поведение Рё считают менее важным, чем “АкаКаме, восхищающиеся милыми животными”.
Каме неосознанно собирает все статьи о них, складывая вырезки из газет в коробку в шкафу, где до сих пор хранится футболка, приобретённая ими на Окинаве, и потрёпанный сценарий ко второму Гокусену, который Джин разрисовал мультяшками, а ещё тонна выцветших полароидных фото и видео, снятых ими самими в детской комнате Джина, когда они впервые пытались спеться как дуэт.
Иногда в самом начале их вражды Каме доставал эти записи и пересматривал, напиваясь до состояния невменяемости, его сердце будто взрывалось от вида улыбающегося Джина. "Ты можешь", - повторял Джин, потому что Каме перематывал этот момент снова и снова как сумасшедший. "Ты можешь". "Ты можешь". "Ты можешь".
Иногда казалось, что больше не может.
Он представляет, что если они снова разругаются, он точно так же достанет все эти статьи; одержимо перебирая размытые улыбки на лицах Джина, места соприкосновения их тел на фотографиях. Напомнит себе, что хоть на несколько секунд он правда стоял рядом с Джином, соприкасаясь с ним локтями. И почувствует себя счастливым. Снова почувствует себя самим собой, возможно, впервые за пять лет.
А пока он кладёт вырезки в коробку вместе с другими артефактами его счастья и пытается не думать о том, насколько он напуган вероятностью снова нуждаться в них.
—
Каме всегда опаздывал вовремя дарить подарки на день рожденья. Всегда. Даже ещё до того, как его карьера резко пошла вверх, он постоянно безнадёжно опаздывал с подарками. Для большинства людей подарки доходили неделями или иногда месяцами после их дней рождений, всегда почти абсурдно тактичные и щедрые, учитывая их опоздание.
Но вот подарки Джину всегда дарились вовремя. Джин знает, что это, скорее всего, из-за разборок, которые он устраивал, если Каме опаздывал, но это не имеет значения. Каме всегда изменял своим привычкам, когда дело касалось Джина. Вплоть до того момента, когда начались проблемы.
На 27-ой день рожденья Джин берёт выходной на работе из-за того, что чрезвычайно расстроен мыслью о том, что ему стукнет уже 27. Очень серьёзный возраст, будто теперь ему полагается избавиться от всей той неразберихи в его жизни. Возможно, обзавестись женой и двумя детьми. 27-летний Аканиши Джин должен быть намного бОльшим, чем является сейчас, по его мнению. Ему надо обстричь волосы и купить серьёзный бежевый седан, забирать детей из сада, пока жена готовит ужин. У Джина ничего этого нет, и он отказывается признать, что то, что он имеет, тоже не так уж плохо.
Когда в 9:30 утра раздаётся звонок в дверь, он практически его игнорирует, но так бы поступил глупый и инфантильный Аканиши Джин. Это не подходит крутому взрослому мужчине, которым он намерен сегодня стать, поэтому заставляет себя выползти из постели и открыть дверь в халате, представ перед глазами Каме и получив удар по самоуважению. Из всех его друзей Каме самый зрелый, такой друг, которого стОит иметь уважающему себя взрослому мужчине. Друг принёс кофе, фрукты и пирожные из дорогой французской кондитерской, которая находится в его далеко небедном районе. На нём дизайнерская куртка и шёлковый шарф, и похоже, он свежевыбрит. Джин смущённо проводит рукой по своим взъерошенным после сна волосам, пока Каме сдвигает чёрные очки с глаз на голову и приветственно улыбается.
- С Днём Рожденья! - говорит Каме и передаёт Джину продукты, а затем наклоняется куда-то за дверь и достаёт огромную коробку картонную коробку. Та помята на углах, и на ней видны куски скотча наряду с наклейками типа «шкаф для спальни» и «рабочий стол», небрежно заштрихованные маркером. На одном углу маленькими английскими буквами написано имя Джина.
- Это чё? - спрашивает Аканиши, когда Каме с глухим стуком ставит коробку на кофейный столик. Крышка коробки залеплена скотчем. Каме достаёт ключи от машины и одним аккуратным движением разрезает ими скотч. Затем он дотягивается до Джина, забирает свою чашку с кофе и садится по-турецки перед коробкой, предлагая Джину сделать то же самое.
- Тут все подарки, которые я для тебя покупал, но не дарил, с 2005 года, - произносит Казуя так, будто это само собой разумеется, что кажется почти полным бредом.
Джин снимает крышку с коробки и запускает руки в содержимое; некоторые вещи красиво завёрнуты в упаковочную бумагу и ленты с открытками, другие просто в пластиковых упаковках, в которых, наверняка, продавались. На некоторых прикреплённых стикерах подчерком Каме подписан год или событие, для которого предназначены подарки: "День Рожденья Джина ’07" или "Поздравляю! Январь ’10".
Это как-то странно. Не то, чтобы Каме не дарил ему подарков последние 5 лет; рано или поздно он получал что-то на день рожденья или даже Рождество, даже если на месяц позже или казались какими-то безличными, будто Каме покупал одинаковые подарки оптом для дюжины различных людей. То, что Каменаши складывал все эти подарки на протяжении пяти лет, кажется немыслимым. Зачем всё это покупать, если не собираешься дарить?
- Иногда из-за того, что мы не общались, и дарить тебе подарок казалось странным, - говорит Каме, когда Джин спрашивает. - Иногда мне казалось, что я переборщил с подарком, и ты подумаешь что-то не то... - он облокачивается подбородком на руку, пока Джин вытаскивает коробку, завёрнутую в золотую бумагу ручной работы, с блестящей чёрной лентой. - Иногда мне просто попадались на глаза вещи, которые, по-моему, тебе понравились бы, и я покупал, а потом не знал, как их тебе подарить. "Эй, Аканиши, знаю, что я для тебя теперь мёртв, но я правда думаю, что тебе понравятся эти запонки". Это казалось мне жалким, и я просто... складывал их до лучших времён.
- Что не является таким уж жалким явлением, - комментирует Джин.
- Заткнись и разворачивай свою кучу подарков, - сухо говорит Каме, попивая кофе.
Каких только подарков нет в коробке! По крайней мере четыре дизайнерские футболки различных стилей и размеров, дорогущие часы, запонки, которые упомянул Каме, инкрустированные драгоценными камнями подвески в виде долларов. Ещё есть сувениры из разных мест, где побывал Каме: из Франции, Кореи и разных городов Японии. Есть GPS-навигатор с озвучкой Снуп Дога, практически бесполезный для Джина, так как предназначен для навигации только в США. Настольная книга о винтажных фотографиях. Сложный электронный словарь. Гигинтский плюшевый персонаж из Дораэмона, выглядящий как игрушка из автомата. Диск Ашера с автографом. Всяческие цепочки. Книга о Бараке Обаме. Футболки из туров КАТ-ТУН, в которых Джин не участвовал. Антикварный метроном. Бумажник ручной работы из кожи с выбитым на ней именем Джина. Копия самого первого выпуска журнала, в котором они снимались вместе. Упаковка с каким-то непонятным травяным лекарством, на котором написано, что оно сделает непробиваемой вашу иммунную систему. Блестящий телефон в форме черепа. Эксклюзивная бутылка французского вина года рождения Джина. Кольцо-печать, украшенное золотой буквой A. Мягкий чёрный плащ, который года четыре уже как вышел из моды. Пачка фотографий. Подарочные сертификаты на уроки гольфа. Фиолетовая шапка почти идентичная той, что валяется у него в дальнем ящике стола. Сплошные доказательства того, что Каме постоянно помнил о нём.
- У меня аж мурашки по коже, - Джин пытается говорить, роясь в коробке, но его голос срывается, и парень с удивлением осознаёт, что давится словами, а в горле разрастается комок.
- Заткнись, - говорит смущённо Каме. Джин отчаянно обнимает его до того, как начать об этом думать, руки бесстыдно обвиваются вокруг шеи и крепко прижимают. С минуту все мышцы Каме напряжены от чрезмерного давления «стального зажима» Джина, но затем он расслабляется и по-мужски хлопает рукой по спине друга, ни к чему не обязывающее, как и полагается братьям. Джина этот жест удивляет, потому что Каме никогда не обнимал его так по-братски. Он сжимает его крепче, и Каме сдаётся, сжимает в кулак футболку на спине Джина, дыхание срывается.
Джин обнимает чуть дольше, чем обычно принято, и чувствует головокружительную волну облегчения. Это немного похоже на чувство возвращения домой после длительного отсутствия, когда смотришь вокруг и понимаешь, что практически всё более-менее осталось таким же, каким ты всё это оставлял, даже если должно было сильно измениться. Каме кажется в плечах шире, чем запомнил Джин, крепкие мышцы, хрупкие кости, но он просто сидит и позволяет Аканиши себя обнимать. По ощущениям он всё же отличается от всех других людей.
Джин прокашливается и отлипает от Каме, чувствуя, как щёки заливает румянец, а дыхание замирает.
- Спасибо, - говорит он с ухмылкой. – В смысле, всё в порядке. Я думаю. – Он указывает на кучу подарков, и коробочка от Тиффани нежно голубого цвета скатывается на пол. – А новый-то подарок принёс?
Каме хмурится, но его глаза сияют, он выглядит счастливым, отчего Джин думает, что сейчас расплачется. Он напоминает себе, что даже до прихода Каме пребывал в депрессии, и что не превращается в какого-нибудь сентиментального лузера из-за того, что Каме накопил ему подарков на тысячи долларов как a вышедший из ума сталкер.
- Ты такой избалованный, - отвечает Каме, но достаёт из кармана куртки длинный белый конверт и передаёт Джину. Внутри билеты на футбольный матч на места в ложе.
- Держу пари, тебе даже не пришлось за них платить,- подтрунивает Джин. – Халявщик.
- Наверное, тогда их лучше отдать Накамару, - говорит Каме и тянется, чтобы забрать билеты обратно. Джин вскрикивает и вцепляется в них почти нечеловеческой силой, прижимая к груди.
- Они мои! – шипит он. – Сам мне их отдал.
- Чёрт, больно, - жалуется Каме, дуя на свой палец, который Джин в панике чуть не сломал.
- Прости, - отвечает Джин, не чувствуя за собой вины. И тут из соседней комнаты выплывает Джош. Его волосы торчат с одной стороны головы, а на лице следы складок простыни, сонные-пресонные глаза, и ещё он спотыкается.
- От вас столько шума! – стонет он, потирая глаза. – Я же спать пытаюсь, чувак.
Каме внезапно заметно напрягается и подбирается как настороженный кот, неловко убирает волосы, падающие на глаза, и поправляет манжеты своей рубашки. Он впервые видит Джоша с тех пор, как помирился с Джином, и тот тоже нервничает. И даже не хочет знать почему.
- Сегодня мой день рождения, - говорит Джин. – Каме рано встал и принёс мне завтрак.
- Каме молодец, - зевает Джош, плюхаясь на диван. Его худые бледные лодыжки выглядывают из-под края штанов.
- Вообще-то Каме уже четыре часа как на работе, - иронично произносит Казуя.
Наконец, Джош отгоняет от себя сон и замечает кучу подарков на кофейном столике. Просто долгое время смотрит на неё, потом пожимает плечами вытаскивает старый порногрфический артбук, мурлыча под нос: «Мило!», и не требуя объяснений.
В комнате наступает тишина, пока Джош пролистывает книжку, а Джин размышляет, как так случилось, что атмосфера счастья, чувствовавшаяся несколько минут назад, так быстро испарилась. Он переводит взгляд с одного друга на другого и пытается понять, как построить между ними мостик понимания. Это немного напоминает ему те времена, когда он начал зависать с Пи, и тогда они сидели дома у Джина, и он отчаянно пытался заставить друзей разговаривать между собой, а не только с Джином. Конечно, спустя некоторое время, у него получилось. Но сейчас он не представляет, как заставить Каме и Джоша перейти от вежливой неловкой тишины к взаимному обмену своими самыми потаёнными секретами, при этом не обостряя снова их с Каме вражду. И Джин не знает, хочется ли ему заходить так далеко. И выйдет ли вообще что-то из этого. Джош не принадлежит к числу хороших слушателей.
Джин всё ещё пытается придумать способ завязать разговор, которым все трое будут наслаждаться, но тут Каме смотрит на часы, допивает кофе и говорит:
- Мне пора на работу.
Джин вскидывает голову.
- Чё?! – но Каме уже элегантно поднимается с дивана. Джин пытается также быстро встать, но ударяется голенью о кофейный столик. – Не останешься?
Каме моргает, смотря на него немного виновато от разочарованного возгласа, который Джин сам смог услышать в своём голосе. Он берёт сумку, оставленную на краю дивана, и говорит:
- У меня сегодня загруженный день.
- Но у меня же день рожденья, - инфантильно заявляет Джин. Он следует за Каме до двери и подавляет в себе желание жалобно потянуть его за рукав.
- Пока, - кричит с дивана Джош, всё ещё разглядывающий разворот журнала из 1950-ых.
- Можешь хотя бы вечером придти? – спрашивает Джин. – Мы собираемся в клуб.
- Постараюсь.
- Камееееееее, - канючит Джин.
- Ладно, ладно, - сдаётся Каме. – Позвоню как освобожусь. Наверное, опоздаю.
- Ничего, - отвечает Джин и улыбается, - я, наверное, буду уже пьяным.
Каме закатывает глаза.
—
К тому времени, как Каме присоединяется к вечеринке, Джин уже в говно и виснет на любом, кто может удержать его вес. Поначалу он, похоже, даже не замечает приезда Каме, и как бы тот ни пытался привлечь его внимание, кто-нибудь обязательно встревает между ними, чтобы поздравить именинника. Каме сдаётся и идёт за пивом.
Видимо, он не замечает Пи, и об этом, обхватывая за шею, ему сообщает Рё, бормоча слишком близко от его лица. На щеке чувствуется его пропитанное пивом дыхание. Потом он говорит:
- Будешь моим помощником, - и утаскивает Каме к другому концу бара, где две блондинки в отдалённо похожих коротких платьях оглядывают танцпол.
Рё что-то произносит на английском, чего Каме не понимает, но полагает, что это что-то оскорбительное, основываясь лишь на появившихся на лицах девушек выражениях. Он виновато им улыбается и с трудом говорит по-английски:
- I am sorry, he is drunk. (Простите, он пьян.)
Девушкам приходится наклоняться ближе, чтобы представиться на таком же спотыкающемся японском. Рё продолжает пытаться сползти с плеча Каме поближе к высокой девушке, но Каме цепляет его за талию, предотвращая поползновения, и тот в конце концов сдаётся смиряется, опираясь подбородком на плечо Каме. Времяч от времени он шепчет ему на ухо намёки на то, что тому стоило бы переходить к следующему шагу. Но Каме игнорирует, потому что все они типа «спроси, горазды ли они на тройничок» и «у неё настоящая грудь». А Каме что-то не прельщает идея быть битым.
Казуя продолжает грустно осматриваться, надеясь увидеть хоть одного из кажущегося нескончаемым взвода друзей Джина, кто мог бы забрать Рё или адекватно поговорить с этими девушками на английском, но помощи на горизонте не видно. Однако внезапно груз тела Рё исчезает с его левого плеча и заменяется таким же грузом на правом, и голос Джина в правом ухе:
- Каме! – кричит он, тело расползается по всей правой стороне Каме, а рука зарывается в волосах Рё, сжимая клок. – ГДЕ ТЫ ШЛЯЛСЯ?!
- Здесь, - отвечает Каме, - причём давно.
Когда он поворачивает голову, лицо Джина оказывается в нескольких миллиметрах от его, на щеках румянец, а в глазах искорки. Его волосы пропитаны потом и прилипают ко лбу. Он в полном раздрае. И это заставляет сердце Каме пропустить удар.
- Ну, теперь ты тут, - произносит Джин, видимо не понимая, что Каме здесь уже давно. Он пихает Рё в плечо и говорит, - Отвали, придурок, - а потом уже Каме, - Пошли, - как будто тот увиливает от исполнения своих обязанностей.
- Хорошо, - отвечает Каме, и Джин тянет его за запястье, представляя чуть ли не миллиарду пьяных иностранцев, половину из которых Каме и так уже встречал. В основном Джин представляет его на английском, и Каме не понимает из этого большую часть, но суть улавливает: он один из старинных лучших друзей Джина, почётный гость. Эта мысль делает Каме почти непозволительно счастливым. Он немного неловко улыбается остальным, радуясь слишком громкой музыке в этой части клуба, которая спасает его от разговоров. Он всегда легко находил контакт с незнакомыми людьми, но тут-то не совсем незнакомые. Их мнение важно для него, даже если только из-за Джина.
А Джин дважды знакомит его с Питером, но утягивает назад прежде, чем они могут сказать нечто большее, кроме «привет». По пути он предостерегает Каме насчёт того, что Питер хочет залезть в штаны в Каме. И похоже, Джин намерен защитить его честь. Каме находит это смешным.
- Он тебя недостоин, - шипит Джин, собственнически обхватывая его за шею.
—
Когда на часах уже четыре часа утра, Каме провожает Джина и его пьяных друзей домой, не веря, что они сами пройдут расстояние в четыре квартала, при этом не подравшись с кем-нибудь или не будучи арестованными. Всю дорогу Джин виснет на Каме, распевая на всю округу «С днём рожденья меня». Когда они заходят в здание, Каме приходится шарить по карманам Джина в поисках ключей, потому что тот не желает помогать. Лишь хихикает и шлёпает Каме по рукам, обвиняя в домогательствах.
- Тебя не тошнит? – спрашивает Каме, поддерживая его и снимая с него кроссовки.
- Я не пьяный, - настаивает Джин и рукой лохматит волосы Каме, пока пытается стоять ровно, поэтому Каме не верит. За ними около пяти человек из клуба заваливаются в квартиру и ведут себя как дома. Каме понимает, что для них это нормальный ход вещей.
Джин вваливается в свою комнату и падает на кровать. Упав, он пинает Кусано, который уже практически спит.
- Вали, - бормочет Джин. – Мы с Казу собираемся устроить сонную вечеринку.
Каме, будучи не в курсе, что остаётся на ночь тут, произносит: «А?» - но Джин тянет его за руку, и Каме падает на кровать как раз тогда, когда Кусано с неё сползает.
- Как в старые добрые времена, - Джин утыкается в подушку, а потом просит Кусано закрыть дверь с той стороны.
С минуту Каме находится в оцепенении. «Как в старые добрые времена» в его понятии отличается от аканишевского. Для Джина они всегда были лучшими друзьями, которые могли себе позволить просто спать в одной узкой кровати, иногда шепча друг другу о своих секретах глубокой ночью, совсем не по-гейски. Для Каме же стоило титанических усилий контролировать своё либидо, это было самоотречение, более свойственное средневековому монаху, нежели семнадцатилетнему подростку. Теперь он уже не сексуально озабоченный пацан, но и не святой, и об этом он даже порывается сказать Джину и тут же сбежать.
Тут Джин переворачивается на спину и громко рыгает, и Каме думает, что его либидо всё же может быть не такой уж проблемой.
- Выруби свет, - “хнычет Джин, вытаскивая ремень из шлеек и отшвыривая его куда-то. Пока Каме встаёт и выключает свет, Джин успевает стянуть с себя джинсы и залезть под одеяло, прямо в худи. Уже в темноте Каме снимает джинсы и фланелевую рубашку, заползает в кровать в трусах и майке. Спустя несколько минут Джин садится и всё-таки стаскивает с себя худи и футболку, бросая вещи на пол. В лунном свете, льющемся из окна, Каме может видеть гладкую кожу на руках друга и его бледную, выглядящую уязвимой грудь. Он выглядит нетронутым. Каме закрывает глаза и утыкается лицом в подушку, полностью накрываясь одеялом.
Они лежат в темноте, и Каме слушает успокаивающее дыхание Джина, глубокое и размеренное, с ноткой хрипотцы от постоянного курения. Уже практически засыпая, он вдруг слышит голос Джина, такой тихий, что поначалу Каме кажется, что ему показалось.
- Мне кажется, я вырос ужасным засранцем.
Его голос кажется трезвее, чем 20 минут назад, но по эмоциям сейчас Джин похож на людей явно перебравших. Каме открывает глаза, пытаясь привыкнуть к темноте вокруг, и видит, что Аканиши смотрит прямо на него.
- Почему?
Джин пожимает плечами и шмыгает носом, будто пытаясь каким-то образом обратить этот серьёзный разговор в 4 утра в неопределённо-повседневный. – К этому моменту я не сделал ничего из того, что хотел.
Каме хмурится.
- Ты многого добился, - возражает он. – Я бы не назвал отсутствием достижений то, что ты стал первым джоннисом, умудрившимся зацепиться в Америке.
- Это из-за работы, - пренебрежительно отвечает Джин. Он вытягивает нитку из нашивки на подушке. - Я думал, что к этому возрасту буду уже семейным человеком.
Каме молчит.
- Думал, что найду себе красавицу-жену, уволюсь и открою клуб или типа того, и к моему тридцатнику у нас будет двое детей. И мы будем счастливы, - он снова шмыгает носом. – Но жену я пока так и не нашёл.
- Найдёшь, - уверенно говорит Каме, хотя ему больно произносить эти слова.
- Да?
- Да, - убеждает Каме. В темноте Джин неуклюже нащупывает руку Каме рядом с подушкой. Его пальцы обхватывают руку друга и немного сжимают.
- Я скучал по тебе, - бормочет Джин.
Каме не в состоянии что-то ответить, будто чувствуя ком в горле. Он лишь прижимается виском к их соединённым пальцам. Спустя несколько минут Джин двигается, и их колени соприкасаются. Каме так и засыпает, слушая сопение Джина.
@темы: перевод, фанфики, фик: I Believe You Liar, акаме
-
-
02.10.2012 в 15:34-
-
03.10.2012 в 15:03-
-
04.10.2012 в 23:12Переписка у них убойная, не устаю ржать)
Спасибо за перевод!
-
-
10.03.2013 в 22:16-
-
10.03.2013 в 22:20Спасибо большое за перевод
-
-
10.03.2013 в 22:32Один из тех, который я бы всучила прочитать самим акаме)
Каме неосознанно собирает все статьи о них, складывая вырезки из газет в коробку в шкафу, где до сих пор хранится футболка, приобретённая ими на Окинаве, и потрёпанный сценарий ко второму Гокусену, который Джин разрисовал мультяшками, а ещё тонна выцветших полароидных фото и видео, снятых ими самими в детской комнате Джина, когда они впервые пытались спеться как дуэт. т_т
А момент с подарками невероятно трогательный
Спасибо за перевод!
-
-
10.03.2013 в 22:45-
-
10.03.2013 в 22:55читать дальше
-
-
10.03.2013 в 23:07А потом я уехала, затем новый год, фесты какие-то...
Честно говоря, да, не могу ничего гарантировать в связи со сменой в предпочтениях, но постараюсь доперевести. Это же надо настроиться....
-
-
10.03.2013 в 23:15Ты то едешь снова в Японию на обучение, или уже в Корею решила?
-
-
10.03.2013 в 23:32Насчёт поездки пока не знаю... Сэлл не отпустят на месяц в этом году, а одной ехать как-то стрёмно.
И я всё ещё выбираю: япония или корея))
Вроде как хочется уже и в Сеуле побывать, а япония уже как-то роднее и привычнее, и друзья там есть...
В общем, буду думать. В любом случае, раньше октября я вряд ли куда-нить поеду т_т
-
-
10.03.2013 в 23:38Я в след году в Корею поеду, а в этом еще раз в Японию мотну и на этом на ближайшее время завяжу. А то я так как то на другие страны под забила.
А столько еще интересного))
-
-
10.03.2013 в 23:49Ну, япония всё же любимая страна. Туда можно ездить и ездить - не надоест.
А посмотреть действительно всегда есть что
-
-
11.03.2013 в 00:05А из кореяк только ЛиМин Хо,единственный , кто мне нра.
То что Япония любимая это да , но 5 раз подряд это слишком, даже для моего фанатизма)
Так что я на пару лет возьму перерыв. Надо Южную Америку освоить) А то я как то халатно к этому направлению отнеслась)
-
-
11.03.2013 в 00:38-
-
11.03.2013 в 08:00джаниз хэ, спасибо за перевод!!! нескромный вопрос
-
-
11.03.2013 в 14:19Китайцы тоже разные бывают)) Но да, тоже пока в китай не жажду.
А что такого в Южной Америке?) Я бы вот в Великобританию ещё съездила. Всё же школьная мечта.
miss kaprice, да, как-то по-дурацки, когда глава переведена не до конца(( надеюсь на продолжение)) тоже
elis_89, ну.... В этом году точно. Как разберусь с делами. Всё-таки главы немаленькие...
-
-
11.03.2013 в 23:35Южная Америка это Мексика , Аргентина, Барбадос , Гандурас и много чего ) Наверное поеду в Косте Рика это ровно посередине между С и Ю Америкой)
-
-
14.03.2013 в 09:56-
-
14.03.2013 в 10:00Кстати, я прошу прощения, но это, оказывается, ещё не вся 3я глава О_о
Там ещё пара обзацев XD
-
-
14.03.2013 в 10:06-
-
14.03.2013 в 17:58-
-
14.03.2013 в 21:34ну, это, кстати, не самое интересное место...
-
-
14.03.2013 в 22:06не спойли >_<
лучше дальше переводи *мечтательно*
-
-
14.03.2013 в 22:13хай-хай...